Дарья Соломатина

Позиция ВС РФ по данному спору не станет новаторской: представляется, что суды нижестоящих инстанций действительно допустили ошибку, не исключив экстраординарный период из расчета неустойки. По общему правилу финансовые санкции не начисляются за период действия банкротного моратория на требования за неисполнение/ненадлежащее исполнение денежных обязательств, которые возникли до введения моратория и которые не были исполнены должником к моменту его введения, то есть к апрелю 2022 года. При этом из перечня лиц, на которых распространяются соответствующие преференции по неначислению неустойки, судебная практика не исключает и потенциально не банкротящихся субъектов (вкл. ФГБУ), обосновывая это принципом юридического равенства (см., например, постановление АС Московского округа от 26.05.2023 № Ф05-9940/2023 по делу № А40-113862/2021). Поэтому в данном случае вышестоящая судебная инстанция вероятнее всего в очередной раз подтвердит сложившийся правоприменительный подход.

В настоящем случае нижестоящие суды формально подошли к исследованию указанного вопроса и данную ошибку надлежит исправить ВС РФ. В частности, с большой долей вероятности направив спор на новое рассмотрение и указав на необходимость иного распределения бремени доказывания. Что примечательно, суды апелляционной и кассационной инстанций в постановлениях по делу констатировали: «В рассматриваемом случае факт исполнения отмененного судебного акта применительно к взысканию участниками не опровергнут». В то же время, с учетом отраженной позиции кассатора, при перераспределении процессуальной обязанности заявителю по спору не должно составить труда представить доказательства исполнения первоначального определения. Практикообразующими же (при их отражении) в данном деле могут стать выводы, касающиеся порядка компенсации расходов и вознаграждения управляющего за произведенные им действия по распределению обнаруженного имущества.

Во-первых, на предмет включения в них экстраординарных периодов. Справедливыми и соответствующими выработанному за 2 года в судебной практике подходу являются выводы об исключении по общему правилу мораторного периода при начислении «открытой» неустойки. Во-вторых, немаловажным является обоснование соразмерности начисленных пеней последствиям. При схожих обстоятельствах судами в целях снижения их размера принимаются к учету следующие обстоятельства (например, постановление АС Уральского округа от 09.10.2019 № Ф09-5319/19 по делу № А47-7072/2018): злоупотребление кредитором правом при не обращении/существенно отсроченном обращении за фактическим исполнением и непринятие активных мер для минимизации штрафных санкций для экономически слабой стороны; наличие у должника финансовых затруднений, явившихся основанием для инициирования банкротства в целях прекращения начисления штрафных санкций; наличие иных социально-значимых обстоятельств у должника (болезни, наличия лиц на иждивении и т.п.). Представляется, что при новом рассмотрении настоящего спора подлежат тщательной проверке обстоятельства исполнительного производства 2021-2023 годов в целях поиска баланса интересов не только между банком и должником, но и иными кредиторами.

На возможность сальдирования встречных предоставлений в рамках факторинга ранее указывалось вышестоящей судебной инстанцией (Определение ВС РФ от 26.08.2019 № 305-ЭС16-11128). При этом важным условием такой квалификации в любом случае является направленность воли сторон на достижение единой хозяйственной цели по результатам исполнения. Как справедливо отмечено в рассматриваемом определении, в настоящем случае зачетными действиями в одностороннем порядке было проигнорировано четкое волеизъявление должника на обратный выкуп актива (ликвидного требования к дебитору) с помощью целевого финансирования. В то время как условием недействительности сделки по преференциальному признаку является тот факт, что исполнение по требованию должника к другой стороне должно было бы действительно ему причитаться и являться для него активом, подлежащим распределению между всеми кредиторами, а не в пользу конкретного лица.

Важным условием является наличие решения в защиту заявителя-потенциального взыскателя судебных расходов. Причем как при удовлетворении его требований, так и при отказе в удовлетворении требований, предъявленных к такому лицу. Настоящий случай примечателен наличием двух противных друг другу позиций по одному требованию и попыткой взыскать издержки за обоснованные и правомерные возражения. При этом элемент защиты возражающего кредитора доказать здесь можно лишь через взаимосвязь с должником. Условно, если бы ФНС смогла включиться, то увеличился бы РТК, изменился бы процент требований конкурента и расходы на представителя в целях оппонирования были бы личным усмотрением второго кредитора. Но включения не произошло и расходы были понесены в целях противодействия включению неправомерных требований. В данном споре подлежат выяснению обстоятельства, связанные со злоупотреблением уполномоченным органом своими процессуальными правами и корреспондирующими расходами возражателя. Представляется вполне возможным пропорциональное распределение ответственности, если будет установлено, что обязательства у должника хоть и существовали, но пресекательный срок и порядок предъявления требований был нарушен.

Однако недобросовестность и неразумность действий АУ должна быть доказана и установлена, если нет иных оснований для снижения причитающейся выплаты. На настоящее время в рамках рассматриваемого дела был принят судебный акт об отмене признания действий управляющего ненадлежащими в апелляционной инстанции, данная позиция утверждена судом кассационной инстанции и не обжалована в ВС РФ (Прим: постановление АС Поволжского округа от 18.07.2023 по делу). Таким образом, в определении ВС РФ обосновано указано на отсутствие условий для применения норм о понижении вознаграждения управляющего по данному основанию.

Как неоднократно справедливо отмечалось в судебной практике, на гаранта возлагается лишь обязанность провести выплату при поступлении такого требования с подтверждающими наличие оснований для проведения выплаты документами. В настоящем случае сторонами была согласована гарантия, обеспечивающая надлежащее исполнение контракта. При этом права бенефициара на получение возмещения за неисполнение обязательств подрядчиком были проигнорированы банком довольно формальным требованием отчетности за период, предшествующий дате отказа бенефициара от договора с подрядчиком. В рамках данного дела объективному анализу судов в действительности подлежали такие важные индикаторы фактического прекращения деятельности подрядчика, как дисквалификация руководства и банкротство контрагента. Указанное имеет определяющее значение, поскольку влияет на возможность заказчика получить документ-основание для реализации гарантии.