Фабула
В январе 2021 года суд признал ООО «Ленхард Девелопмент» банкротом (дело А40-186269/19). Конкурсный управляющий потребовал привлечь к субсидиарной ответственности восьмерых контролирующих должника лиц (КДЛ) по следующим основаниям:
— причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 закона о банкротстве, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 61.11 закона о банкротстве — Игоря Акопова, Сергея Белиловского, Юлию Крылову, Игоря Сосунова, Виктора Азаряна, Алексея Рожкова и Александра Шебуняева;
— непринятие мер ко взысканию дебиторской задолженности — Акопова, Белиловского, Крылову, Сосунова, Азаряна, Рожкова, Шебуняева и Андрея Меркулова;
— неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд (созыву заседания для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника или принятию такого решения) в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 закона о банкротстве, в соответствии со ст. 61.12 закона о банкротстве — Акопова, Белиловского, Крылову, Сосунова, Азаряна, Рожкова, Шебуняева и Меркулова.
Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, привлек ответчиков к субсидиарке.
Азарян, Белиловский, Крылова, Меркулов, Сосунов и Шебуняев пожаловались в окружной суд, рассказал о кейсе ТГ-канал Субсидиарная ответственность.
Что решили нижестоящие суды
Суды посчитали, что ответчики подлежат привлечению к субсидиарной ответственности по основаниям совершения ими сделок, причинивших вред должнику и признанных судом недействительным, поскольку установлено, что они были совершены в неблагоприятных для должника экономических обстоятельствах, при этом имел место факт причинения вреда имущественным правам кредиторов.
Ущерб только от оспоренных в судебном порядке в рамках дела о банкротстве сделок составил 59,5 млн рублей, тогда как конкурсным управляющим заявлено о причинении общего вреда в результате недействительных сделок в размере 1,5 млрд рублей.
Суды отметили, что участие ответчиков как единоличного исполнительного органа общества в сделках подтверждает их осведомленность о совершаемых недобросовестных действиях по выводу ликвидных активов должника.
При этом, действуя добросовестно и разумно в интересах общества как единоличный исполнительный орган, зная и понимая цель заключения договоров по выводу недвижимого имущества, ответчики были вправе отказаться от подписания оспариваемых договоров, однако этого не сделали.
Также суды пришли к выводу, что у руководителей должника возникла обязанность по обращению в суд с заявлением о признании должника банкротом начиная с 2016 года при возникновении у должника признаков неплатежеспособности.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Московского округа не согласился с нижестоящими судами.
1. Относительно довода о действиях контролирующих должника лиц (КДЛ), повлекших невозможность полного погашения требований кредиторов.
Суд округа указал, что не установлены какие-либо факты совершения ответчиками тех или иных неправомерных действий (бездействия), которые бы способствовали возникновению кризисной ситуации, ее развитию, переходу в стадию объективного банкротства и выражались в принятии ими конкретных ключевых деловых решений с нарушением обязанности действовать в интересах юрлица добросовестно и разумно.
По сути, вывод судов о доведении ответчиками должника до банкротства основан лишь на том, что именно в период их руководства ухудшились показатели, характеризующие деятельность общества.
Подобного рода негативные последствия сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности, неразумности поведения контролирующего лица, так как возможность их возникновения сопутствует рисковому характеру предпринимательской деятельности.
Данные последствия могли быть вменены привлекаемому к ответственности лицу только в том случае, если оно неправомерно создало условия для их наступления.
Суды не учли, что само по себе обстоятельство наличия сделок, признанных судом недействительными в деле о банкротстве, не должно непосредственным образом обуславливать субсидиарную ответственность руководителя без учета правила защиты делового решения, так как привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов.
2. Относительно довода о неподаче заявления о признании должника банкротом.
Суд округа напомнил, что наличие просроченной задолженности перед кредитором не отождествляется с признаком неплатежеспособности.
Суд первой инстанции сделал вывод о том, что признаки неплатежеспособности должника наступили в 2016 году, сославшись на постановления Арбитражного суда Московского округа от 24.07.2023 года. При этом конкурсный управляющий называл разные даты наступления объективного банкротства должника, начиная с 2015 года.
В обжалуемых судебных актах не определена точная дата наступления даты объективного банкротства должника, не установлена дата возникновения обязанности подачи заявления о признании должника банкротом.
Соответственно, не определен точный размер ответственности контролирующих лиц, который может быть установлен сразу без приостановления производства по спору. Суды не установили точный срок подачи заявления о признании должника банкротом, что создает невозможность определения размера ответственности.
Также в обжалуемом постановлении суда апелляционной инстанции не дана оценка доводам апелляционной жалобы Белиловского. В постановлении перечислены доводы апелляционной жалобы заявителя, однако оценка судом указанных доводов полностью отсутствует.
По мнению кассационной коллегии, суды двух инстанций надлежащим образом не исследовали и не оценили всю совокупность представленных участвующими в деле лицами доказательств с учетом их доводов и возражений по спору.
Итог
АС Московского округа отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
При новом рассмотрении спора суду первой инстанции следует:
определить применимые нормы: общие положения о возмещении убытков (в том числе статья 53.1 ГК РФ) либо специальные правила о субсидиарной ответственности (статья 61.11 закона о банкротстве);
исследовать добросовестность и разумность поведения контролирующих лиц должника при осуществлении каждой сделки должника, указанной в качестве основания для привлечения к субсидиарной ответственности;
рассмотреть вопрос о причинении вреда указанными сделками с учетом представленных ответчиками доказательств и возражений;
установить дату наступления объективного банкротства;
установить причины банкротства должника и степень добросовестности поведения ответчиков при осуществлении каждой сделки должника;
соотнести суммы сделок, повлекших причинение вреда должнику, с активами должника с целью установления причин банкротства должника;
определить причинно-следственную связь между действиями ответчиков и наступлению банкротства должника;
определить степень вины (при ее наличии) контролирующих должника лиц;
определить точную дату возникновения обязанности контролирующих должника лиц по подаче заявления о признании должника банкротом;
установить точный размер ответственности для каждого ответчика за неисполнение обязанности по подаче заявления о признании должника банкротом;
наконец, всесторонне, полно и объективно, с учетом имеющихся в деле доказательств и доводов лиц, участвующих в деле, исходя из подлежащих применению норм материального права, дать оценку всем доводам сторон обособленного спора, рассмотреть заявление с учетом всех заявленных оснований, принять законный, обоснованный и мотивированный судебный акт.
Почему это важно
Адвокат Case by Case Юлия Михальчук отметила, что кейс «Ленхард Девелопмент» — пример поверхностного рассмотрения спора о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности.
Ежегодно суды рассматривают тысячи споров о субсидиарной ответственности, а Верховный суд и в 53-м постановлении, и в сотне пересмотренных дел достаточно подробно разъяснил особенности рассмотрения таких дел. Но тем не менее на практике продолжают возникать большие проблемы с распределением бремени доказывания, оценкой доказательств и применение законов. При субсидиарной ответственности за не подачу заявления о банкротстве ключевое значение имеет дата возникновения неплатежеспособности — именно от нее зависит расчет даты, когда КДЛ должны были решать вопрос о подаче в суд заявления о банкротстве компании, и размер ответственности. Заявителю выгодно, чтобы она была как можно раньше, ответчикам — как можно позже. В спорах за конкретный день сломаны сотни копий юристов. Но до сих пор далеко не каждый судья устанавливает конкретную дату, ограничиваясь указанием года, реже — квартала.
«Но что это означает? Директор должен был пойти в суд с заявление о банкротстве в феврале 2016 или в январе 2017? Год — это весьма большой период, в течение которого ведется деятельность, а значит и меняется состав имущества и обязательств. И, как следствие, это влияет на размер ответственности. Установление же факта неплатежеспособности «на глазок» без точной даты — явно не отвечает букве закона и нарушает интересы спорящих лиц. Более того, солидарное привлечение нескольких лиц к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о банкротстве без учета периода их деятельности и конкретно совершенных действий — аналогично не отвечает требованиям закона», — пояснила она.
По словам Юлии Михальчук, Верховный суд уже неоднократно разъяснял, что каждое конкретное действие каждого ответчика должно рассматриваться под лупой с целью индивидуализации ответственности, а привлечение «под одну гребенку» всех на всю сумму — буквально людоедский подход, ведь на кону ответственность на такую сумму, что порой людям не хватит и 10-ти жизней, чтобы погасить этот долг. Все эти нарушения является поводом для пересмотра дела, как и произошло в случае «Ленхард Девелопмент», подытожила адвокат.
Михаил Герголенко, партнер, адвокат «СТРИМ», считает, что комментируемое постановление суда округа никаким образом не влияет на изменение практики по привлечению контролирующих должника лиц, а наоборот возвращает ее в заданное Верховным судом РФ и законом о банкротстве «русло».
Особое внимание следует обратить на максимально раскрытый вышестоящим судом перечень, который четко устанавливает объем и критерии, необходимые и достаточные для того, чтобы принять или не принять решение о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности. В судебном акте не раз указывается, что процесс привлечения к субсидиарной ответственности не может происходить на основании формальных признаков, без изучения судом не только юридических фактов и недобросовестности в них действий КДЛ, но и экономических и иных объективных факторов в каждом конкретном случае. В этом с окружным судом нельзя не согласиться, ведь очень часто суды в подобных спорах полагаются в большей степени на конкурсных управляющих, тем самым отстраняясь от погружения в финансовые и хозяйственные процессы должника при принятии решения о привлечении к субсидиарной ответственности.
Арбитражный суд Московского округа сформулировал перечень вопросов, которые должны быть разрешены при новом рассмотрении спора, а фактически — при рассмотрении любого спора о привлечении к ответственности контролирующих лиц, в том числе: установление точной даты наступления объективного банкротства; причинно-следственной связи между действиями ответчиков и наступлением банкротства и ряд других важных обстоятельств. Обращено внимание на необходимость давать в судебном акте оценку всем доводам лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности. Помимо этого, судом сделан важный акцент на том, что наличие просроченной задолженности перед кредитором не должно отождествляться с неплатежеспособностью компании и, как следствие, само по себе не может являться основанием для привлечения к субсидиарной ответственности. Формирование такой позиции суда позволит четко структурировать предмет доказывания по подобного рода спорам и безусловно окажет влияние на судебную практику.
Кассационная инстанция не согласилась с тем, что признание недействительными ряда сделок безусловно порождает основание привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц. Также при направлении спора на новое рассмотрение нижестоящему суду даны ориентиры для всестороннего и объективного рассмотрения дела. В целом большое внимание уделено тому, что обоснование выводов нижестоящих инстанций подверглось жесткой критике, что в свою очередь возможно будет поводом для изменения подхода к составлению мотивированных решений по данной категории дел.
Мария Михеева, руководитель банкротной практики Intana legal, отметила, что, безусловно, привлечение к ответственности должно основываться на принципах справедливости и законности.
В ситуации, когда размер реестра требований кредиторов (РТК) более 300 млн рублей (как в данном случае в банкротстве ООО «Ленхард Девелопмент»), а оспорено сделок на сумму кратно меньше, обоснованно возникает вопрос о наличии причинно-следственной связи между действиями КДЛ и причинами банкротства. В этом году в практике московской кассации наметился «антисубсидиарный тренд». Суд кассационной инстанции отменяет судебные акты о привлечении к субсидиарной ответственности и предписывает нижестоящим судам более тщательно исследовать, какие нормы — о субсидиарной ответственности или взыскании убытков — применимы к спорным правоотношениям. Московская кассация справедливо исходит из того, что субсидиарная ответственность — это экстраординарный инструмент ответственности контролирующих лиц, который применяется при наличии совокупности обстоятельств, свидетельствующих, что вменяемые действия, в том числе оспоренные сделки, привели к банкротству должника.
Вместе с тем, по мнению Марии Михеевой, есть опасения, что подобная позиция может быть превратно истолкована и суды начнут в «массовом» порядке отказывать в привлечении к субсидиарной ответственности, формально подходя к рассмотрению спора.
«При этом привлечение к субсидиарной ответственности в настоящее время практически единственный эффективный инструмент защиты имущественных прав кредиторов», — подчеркнула юрист.
Антон Сироткин, советник BIRCH LEGAL, отметил, что комментируемое постановление кассационного суда заслуживает внимания и подробного обзора, хотя и не содержит революционных позиций.
Вместе с тем указанное постановление отличается глубоким и, в хорошем смысле, въедливым подходом. Стоит приветствовать адресованное нижестоящим судам напоминание об исключительном характере субсидиарной ответственности, о необходимости применения общих положений глав 25 и 29 ГК РФ, в том числе установления причинно-следственной связи между недобросовестными действиями (бездействием) КДЛ и соответствующими неблагоприятными последствиями. Так, пунктом 16 постановления Пленума ВС № 53 установление причинно-следственной связи между действиями (бездействием) КДЛ и объективным банкротством возложено на суд. Тем не менее, в судебной практике широкое распространение получили случаи привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности только на том основании, что КДЛ совершило признанную недействительной по нереабилитирующим основаниям сделку, при этом установление причинно-следственной связи не производится.
По словам Антона Сироткина, по-прежнему у судов отсутствует единообразный подход к установлению момента возникновения объективного банкротства.
«Суд кассационной инстанции фактически указывает на необходимость более тщательного рассмотрения указанных вопросов на основании уже сформированных правовых позиций. Достаточно одного указанного постановления для преодоления негативных тенденций в правоприменительной практике? Скорее всего нет, но это важный шаг в верном направлении», — подчеркнул он.
Выводы суда основаны на давно выработанных в судебной практике, в том числе Верховным судом РФ, подходах. В части субсидиарной ответственности за невозможность полного погашения требований кредиторов — о необходимости исследования совокупности сделок и операций, которые способствовали возникновению кризисной ситуации и ее переходу в стадию объективного банкротства, признание судом недействительными отдельных сделок само по себе недостаточно для вывода о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности. В части субсидиарной ответственности за неподачу заявления о банкротстве — о необходимости установления момента возникновения объективного банкротства, наличие задолженности перед отдельным кредитором нельзя отождествлять с признаком неплатежеспособности. Суд округа обоснованно указал на необходимость исследования указанных обстоятельств и направил спор на новое рассмотрение. Отрадно, что суды стали более тщательно относиться к установлению оснований для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности и учитывать, что субсидиарная ответственность является исключительным механизмом восстановления прав кредиторов должника.
