Анатолий Беседин

Позиция, которую изложил в комментируемом судебном акте Арбитражный суд Северо-Западного округа, заслуживает поддержки и находится в тренде, заданном в последнее время Верховным судом РФ. В условиях, как правило, широкого круга лиц, которые привлекаются в качестве ответчиков по заявлениям о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности, крайне важно установить степень влияния каждого из них на деятельность компании, на возникновение признаков несостоятельности, оценить вредоносность их действий (бездействий), а также выявить, каким образом поведение каждого затрудняло проведение процедур банкротства. В рамках рассматриваемого дела подход нижестоящих судов был формальным, без оценки «вклада» каждого, без учета периода руководства привлекаемого к субсидиарной ответственности лица, также не были доказаны ряд обстоятельств, непосредственно входящих в предмет доказывания по этому делу.

Правовая позиция, содержащаяся в комментируемом определении Верховного суда РФ, очень важна для дальнейшего совершенствования судебной практики. В нем исправлена ошибка, допущенная при анализе специфики отношений факторинга, осложненных солидарными и акцессорными обязательствами. Лицо выступало одновременно поручителем по двум обязательствам: из договора факторинга и из договора поставки, требования из которого были уступлены в рамках факторинга. Нижестоящие суды посчитали, что исполнение обязательств из договора поставки не прекращает обязательства клиента по договору факторинга. Верховный суд отметил, что обязательство по договору поставки и обязательство клиента по возврату финансирования направлены на удовлетворение одного и того же экономического интереса, поэтому кредитор (фактор) вправе получить удовлетворение только единожды. Тем самым решение вопроса двойного исполнения обязательств не отсрочено на этап исполнения судебного акта, а реестр требований кредиторов будет отражать достоверную информацию.

Необходимо поддержать позицию Верховного суда РФ в комментируемом определении. Судам апелляционной и кассационной инстанций следовало уделить внимание вопросу квалификации отношений сторон как отношений о покрытии (соглашения о предоставлении должнику компенсации за изъятые из оборота активы посредством осуществления истцом платежей в пользу внешних кредиторов должника). Ранее позиция по этому вопросу была высказана в Обзоре судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, а также в ряде определений Верховного суда РФ по отдельным спорам. Необходимо учитывать, что не каждое исполнение обязательства третьим лицом влечет суброгацию.

При оспаривании сделок в рамках процедуры банкротства важно соблюсти баланс интересов кредиторов должника и добросовестных приобретателей, на что направлено формирование предмета доказывания (п. 2 ст. 61.2 закона о банкротстве). При рассмотрении дела в суде первой инстанции по существу не было доказано ни одного из обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Суд исходил из строго формального подхода: выразил сомнения в достоверности сведений об оплате ответчиком приобретаемых объектов, отметил, что в дело не представлены сведения о наличии у ответчика финансовой возможности их приобретения. Вместе с тем, указанные доказательства были представлены и проанализированы судом апелляционной инстанции, отменившим решение нижестоящего суда. Надеюсь, что подход Верховного суда, отраженный в комментируемом определении, позволит скорректировать складывающуюся в последнее время судебную практику и избежать в дальнейшем строго формального подхода.

Если единственное пригодное для проживания должника и членов его семьи жилье находится в залоге у кредитора, обеспечить баланс интересов возможно заключением мирового соглашения (разработкой локального плана реструктуризации). В результате обращение взыскания на такое жилье не производится, но по завершении процедуры банкротства должника залогодатель не освобождается от исполнения своих обеспеченных залогом обязательств. При этом кредитор может отказаться от заключения мирового соглашения только в силу разумных экономических причин, в противном случае локальный план реструктуризации вправе утвердить суд. Такой подход уже применялся ранее в цитируемом в акте определении СКЭС Верховного суда и в Обзоре судебной практики разрешения споров о несостоятельности за 2023 год и будет способствовать формированию стабильной практики по вопросу достижения баланса интересов должников и кредиторов при наличии единственного жилья, находящегося в залоге.

Арбитражный суд Московского округа сформулировал перечень вопросов, которые должны быть разрешены при новом рассмотрении спора, а фактически — при рассмотрении любого спора о привлечении к ответственности контролирующих лиц, в том числе: установление точной даты наступления объективного банкротства; причинно-следственной связи между действиями ответчиков и наступлением банкротства и ряд других важных обстоятельств. Обращено внимание на необходимость давать в судебном акте оценку всем доводам лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности. Помимо этого, судом сделан важный акцент на том, что наличие просроченной задолженности перед кредитором не должно отождествляться с неплатежеспособностью компании и, как следствие, само по себе не может являться основанием для привлечения к субсидиарной ответственности. Формирование такой позиции суда позволит четко структурировать предмет доказывания по подобного рода спорам и безусловно окажет влияние на судебную практику.

Данное определение ВС РФ обращает внимание на фундаментальную проблему всей процедуры банкротства — достижение баланса прав и законных интересов всех кредиторов и должника, с учетом правового статуса залоговых кредиторов. Безусловно, это важный акт, который напрямую повлияет на развитие судебной практики в дальнейшем, потому как в нем определен период, за который бремя уплаты налогов на имущество ложится на залогового кредитора. Верховный суд обращает внимание на то, что гражданский оборот допускает три временные отсечки, с которыми может быть связано возложение обязанности по оплате имущественных налогов за счет выручки от продажи заложенного имущества. Учитывая это, определение Верховного суда можно расценить как попытку достичь компромисса и избежать дисбаланса в объеме прав кредиторов с разным статусом.

Выводы СКЭС Верховного суда являются справедливыми и в целом соответствующими общепринятому подходу к исполнению пассивных солидарных обязательств. Важным в данном случае является вывод об относительно новом основании для солидарной ответственности. Длящийся характер нарушения и смена ответственного за это нарушение лица повлекли за собой возникновение солидаритета ассоциации и партнерства, так как фактически партнерство (СРО АУ «Развитие») несло ответственность за нарушение управляющего в течение 1 месяца из 22. Именно поэтому справедливым видится отступление от принципа равенства долей солидарных должников при предъявлении одним их них регрессного требования к другому, на необходимость которого обратил внимание Верховный суд, отправляя дело на новое рассмотрение.

Нижестоящее суды исходили из правовой позиции, сформулированной Конституционным судом в постановлении от 16.05.2023 года № 23-П применительно к преимущественному праву покупки доли в праве общей собственности на жилые помещения и земельные участки. В данном же случае речь идет о преимущественном праве покупки совершенно иного по природе объекта — доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью. В обоих случаях преимущественное право — важная гарантия участников такого «сообщества» (объединения лиц), в котором личность остальных участников имеет важное значение. ООО относятся к таким объединениям лиц, именно с этим связывается наличие у участников преимущественного права покупки доли, возможность не допускать в состав участников посторонних лиц. Следовательно, мотивы, по которым Конституционный суд пришел к изложенной в постановлении позиции, — необходимость соблюдения баланса интересов участников, — могут быть поддержаны Верховным судом. В любом случае позиция Верховного суда по данному делу будет иметь очень важное для практики значение.

Все сведения в ЕГРЮЛ, в соответствии с принципом публичной достоверности реестра, являются общедоступными и позволяют без каких-либо препятствий установить лицо, участвующее в торгах, а в случае сомнений — самостоятельно перепроверить информацию. Суды нижестоящих инстанций отказывали заявителю по чисто формальным основаниям, при том, что подлинность сведений в распечатанной выписке не оспаривалась ни одним участником дела и не проверялась судами. Вместе с тем, оригинальность и отсутствие попыток модификации документа можно проверить, только изучив его электронную версию.

В определении Верховного суда акцент сделан на необходимость проверки характера перечислений денежных средств (с учетом возможного группового характера деятельности заемщиков и поручителя, наличия у них общего интереса в получении кредитов) и, в целом, реальности возникших между сторонами правоотношений. В случае, если доводы о реальности правоотношений между банком и поручителем, а также реальности ведения хозяйственной деятельности заемщиков и поручителей, будут подтверждены, то суд может удовлетворить требования банка. Выводы, которые будут сформулированы ВС по результатам рассмотрения этой жалобы, будут иметь важнейшее значение при рассмотрении споров, причем не только по банкротным делам, ведь надлежит также сделать выводы о правилах применения преюдиции в спорах с участием третьих лиц, о признании сделок ничтожными, а данные проблемы имеют широкое распространение и за рамками банкротства.