Ирада Гусейнова обратилась в суд с требованием о привлечении Олега Юдина, Дмитрия Редькина, Алексея Мустафина и Ивана Бражникова к субсидиарной ответственности по долгам ООО «Финансовый Брокеръ» в размере около 5 млн рублей. Суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили требования к Редькину, Мустафину и Бражникову, сославшись на неподачу ответчиками заявления о банкротстве и непогашение долга перед истцом по договорам займа. Арбитражный суд Московского округа отменил акты нижестоящих судов в части привлечения Редькина, Мустафина и Бражникова к ответственности, направив спор на второй круг. Кассация указала, что суды не проверили право истца на подачу иска вне дела о банкротстве, не применили нормы закона о банкротстве в правильной редакции, не установили признаки объективного банкротства и момент их возникновения, а также не определили, какие презумпции и недобросовестные действия ответчиков доказаны.
Фабула
Ирада Гусейнова обратилась в Арбитражный суд Москвы вне рамок дела о банкротстве с заявлением к Олегу Юдину, Дмитрию Редькину, Алексею Мустафину и Ивану Бражникову о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «Финансовый Брокеръ» в размере 4,9 млн рублей.
Суд первой инстанции, с которым позднее согласилась апелляция, взыскал солидарно с Редькина, Мустафина и Бражникова 4,9 млн рублей.
Бражников и Редькин пожаловались в Арбитражный суд Московского округа, рассказал ТГ-канал Субсидиарная ответственность.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции установил, что ответчики являлись гендиректорами ООО «Финансовый Брокеръ» в разное время.
Привлекая Редькина, Мустафина и Бражникова к субсидиарной ответственности, суды указали на то, что они не предприняли мер по выплате истцу долга по договорам займа.
Суд первой инстанции также сослался на нормы закона об ООО о субсидиарной ответственности руководителя.
Апелляционный суд сослался на ст. 61.12 закона о банкротстве и пришел к выводу, что ответчики не исполнили обязанность по подаче заявления о банкротстве должника.
При этом апелляция указала, что требования истца являются текущими, так как подтверждены решением суда 2022 года.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Московского округа указал, что в материалах дела отсутствуют сведения о включении требований истца в реестр требований кредиторов по делу о банкротстве ООО «Финансовый Брокеръ» или обстоятельства подачи им заявления о банкротстве, в связи с чем преждевременны выводы о праве истца на предъявление требований вне дела о банкротстве.
Поскольку ответчикам вменялось заключение договоров займа с января 2017 по май 2018, то следовало применять нормы закона о банкротстве в редакциях до поправок.
Для привлечения к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о банкротстве необходимо доказать наличие признаков объективного банкротства, а также наличие обязательств, возникших после этого момента. Суды этого не сделали.
Также суды также не установили, какие из презумпций доведения до банкротства, перечисленные в законе (недействительные сделки и др.), вменяются и доказаны в отношении ответчиков.
Не исследовано, какие конкретно недобросовестные действия ответчиков привели к банкротству и непогашению долга перед истцом.
Кроме того, договоры займа и решение суда общей юрисдикции о взыскании долга по ним отсутствуют в материалах дела, а значит выводы судов о заключении конкретными ответчиками договоров на определенные суммы не обоснованы доказательствами. Не мотивировано, почему ответчики привлечены к солидарной ответственности по всему долгу.
Также окружной суд указал, что выводы апелляции о текущем характере требований из договоров займа 2017-2018 годов противоречат статье 5 закона о банкротстве и пункту 3 постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 № 63 «О текущих платежах по денежным обязательствам в деле о банкротстве».
Итог
Арбитражный суд Московского округа отменил акты нижестоящих судов в части привлечения Дмитрия Редькина, Алексея Мустафина и Ивана Бражникова к субсидиарной ответственности. В отмененной части спор направлен на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.
Почему это важно
В судебных актах можно встретить два перегиба. Первый, когда суды слишком сильно завышают стандарты доказывая для истца, которые нереалистично исполнить и добиться удовлетворения иска. Второй, когда суды, наоборот, будто загипнотизированы истцом и верят ему на слово, хотя в деле нет ни единого доказательства в подтверждение его тезисов. Дело «Финансовый Брокеръ» как раз тот случай, когда судебные акты двух инстанций написаны в стиле персонажа советского мультика «Вовка в Тридевятом царстве», который не старался в чем-то разобраться и прославился фразой «И так сойдет!». И закон, и Верховный суд говорят, что истец обязан доказывать те обстоятельства, на которые он ссылается. В этом же деле, судя по тексту кассационного постановления, истцы не потрудились представить даже минимально необходимые доказательства, а суды, забыв наставления ВС РФ об исключительности механизма субсидиарной ответственности, наказали ответчиков по сути лишь за то, что они были директорами.
Владимир Маркин, руководитель практики банкротства и корпоративных споров АБ г. Москвы «Диаметраль», отметил, что позиция окружного суда правильная.
Кредитор либо доказывает наличие оснований для применения презумпции по субсидиарке, либо в общем порядке доказывает наличие состава деликта: действие (бездействие) КДЛ, причинение ущерба кредиторам и причинная связь между этими фактами. В рассмотренном деле заявителем не было приведено оснований для применения презумпций, а также не было указано на конкретные действия привлеченных лиц, которые явились необходимой предпосылкой для возникновения признаков банкротства и невозможности погашения задолженности.
Владимир Маркин добавил, что в целом внеконкурсная субсидиарка — очень проблемный инструмент для кредиторов из-за сложностей в применении презумпций.
«Условно: из-за прекращения дела на этапе рассмотрения обоснованности заявления кредиторы сразу лишаются самой результативной презумпции ответственности КДЛ — субсидиарка по причине заключения сделок, повлекших причинение вреда кредиторам. Трудности вызывает и общая не информированность кредитора о деятельности должника, отсутствие документов и т.п.», — указал он.
Поэтому до настоящего времени, по словам Владимира Маркина, самым эффективным основанием для внеконкурсной субсидиарки остается неподача руководителем заявления о банкротстве.
«Но здесь же мы сталкиваемся с проблемами уже на стороне КДЛ, поскольку это основание эксплуатируется с опорой на показатели бух.отчетности, которые зачастую не отражают реальной экономической картины положения должника, тем более, в текущем моменте, а не по состоянию на отчетную дату. При этом не секрет, что для малого бизнеса в России часто свойственно работать без четкого бизнес-плана, что в подобных случаях затрудняет защиту КДЛ по основанию «неподача заявления о банкротстве», — пояснил он.
Людмила Хапугина, руководитель отдела финансово-экономических исследований экспертной компании АльфаПро, отметила, что данное решение интересно в связи со следующими моментами:
Во-первых, суд кассационной инстанции вновь затронул вопрос о признании платежей текущими. Несмотря на то, что решение суда о взыскании задолженности по договору займа от 2017-2018 года было принято в 22 году, данную сумму нельзя признать текущим платежом. Хотя суд кассационной инстанции ссылается, что иное противоречит нормам материального права, этот вывод (об отнесении требований истца к текущим платежам) неочевиден. На мой взгляд, это положение в дальнейшем может повлиять на практику признания платежей текущими.
Во-вторых, рассказала Людмила Хапугина, суд кассационной инстанции затронул вопрос о критериях наступления объективного банкротства.
«Суд отмечает, что в первой инстанции истец не привел доказательств о том, что именно недобросовестные действия контролирующих лиц привели к невозможности уплаты обязательных платежей. И здесь очень важно отметить, что несмотря на возложенное на ответчика (КДЛ) бремя опровержения презумпции наличия вины КДЛ в банкротстве, суд указывает на необходимость истцу представить доказательства, что ответчик вообще должен опровергать существующую презумпцию и она должна применяться в конкретном случае. То есть, учитывая, что именно суд определяет предмет доказывания, он должен был обязать истца конкретизировать условия наступления презумпции вины КДЛ. На мой взгляд, это очень взвешенная и прогрессивная позиция: она уравнивает положения кредитора и ответчика-КДЛ при собирании доказательств и не ставит одну сторону в положение «догоняющей». По моему мнению, теперь истцы будут более взвешенно подходить к вопросу собирания доказательств вины КДЛ», — пояснила она.
Дмитрий Забродин, адвокат, заместитель руководителя практики банкротства и специальных проектов юридической фирмы «ЮСТ», отметил, что позиция суда кассационной инстанции отражает комплексный подход, который должен применяться при рассмотрении споров о привлечении к субсидиарной ответственности как в рамках дела о банкротстве, так и за его пределами.
Особое значение при рассмотрении таких споров за рамками банкротного дела приобретает вопрос наличия у лица, обращающегося с соответствующим иском в суд, самого права на подачу данного иска. Об этом и напомнил нижестоящим судам кассационный суд, ссылаясь на необходимость проверки соблюдения истцом определенных условий, в частности: 1) были ли установлены требования истца в процедуре банкротства; либо 2) выступал ли истец в качестве заявителя по делу о банкротстве, и подтверждены ли его требования вступившим в законную силу судебным актом; либо 3) являются ли требования истца требованиями по текущим платежам, и подтверждены ли они вступившим в законную силу судебным актом. При этом кассация указала на ошибочный вывод судов о том, что требования истца в данном случае относятся к текущим платежам.
Вторая часть постановления суда кассационной инстанции, по словам Дмитрия Забродина, посвящена необходимости тщательного исследования экономических причин банкротства должника, чтобы исключить влияние объективных факторов в качестве основания для ухудшения его финансового состояния, что в полной мере соответствует подходу Верховного суда РФ, который, в частности, был выражен в недавнем определении от 14.08.2024 года № 305-ЭС18-19945 (20) по делу № А40-196703/2016.
«Кассационный суд правомерно отметил обязательность установления конкретных негативных действий ответчиков для того, чтобы персонифицировать их ответственность. При этом кассация, фактически использовав правовую позицию из определения Верховного суда РФ от 25.03.2024 № 303-ЭС23-26138 по делу № А16-1834/2022, указала на порядок применения презумпций, установленных законодательством о банкротстве, которые не только возлагают на ответчиков бремя доказывания в одностороннем порядке, но и должны «активироваться» при установлении определенных фактов», — пояснил он.
Суд кассации обоснованно отменил судебные акты нижестоящих судов. Суды допустили несколько существенных нарушений закона о банкротстве, в результате чего их вывод о привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности получился преждевременным. Во-первых, для подачи «внебанкротного» заявления о «субсидиарке» обычно необходимо, чтобы требование было включено в реестр требований кредиторов. Во-вторых (в зависимости от основания для привлечения к «субсидиарке») необходимо доказать, что: а) невозможность погашения задолженности перед кредитором наступила в результате нарушений контролирующих лиц; либо б) задолженность перед кредитором наступила в период, когда должник находился в плохом финансовом состоянии, а контролирующее лицо скрывало этот факт, игнорируя свою обязанность по обращению в суд с заявлением о банкротстве. Как следует из текста комментируемого постановления, эти обстоятельства нижестоящими судами не исследовались. В нашем случае имеет место обычное исправление судебной ошибки, которое на практику существенным образом не повлияет.
По словам Михаила Гусева, руководителя практики разрешения споров, адвоката «Инфралекс», суд кассационной инстанции обоснованно направил спор на новое рассмотрение.
Прежде всего суд округа верно отметил, что заявителем не доказано прав на обращение в суд. Так, в силу п. 3 ст. 61.4 закона о банкротстве правом на обращение в суд с заявлением о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности обладают: кредиторы по текущим обязательствам; кредиторы, чьи требования были включены в реестр требований кредиторов; кредиторы, чьи требования были признаны обоснованными, но подлежащими погашению после требований, включенных в реестр требований кредиторов; заявитель по делу о банкротстве в случае прекращения производства по делу до введения процедуры, применяемой в деле о банкротстве. Суды нижестоящих инстанций не обосновали, почему посчитали, что заявитель вправе обращаться вне банкротства с заявлением о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности.
Кроме того, пояснил Михаил Гусев, суды не установили (несмотря на то, что эти обстоятельства имеют существенное значение):
момент объективного банкротства (для целей привлечения к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о признании должника банкротом), что, по мнению автора, является существенным нарушением;
основания, по которым КДЛ должны быть привлечены за невозможность погашения требований кредиторов должника.
«Представляется, что комментируемый судебный акт подтверждает, что не должен применяться судами формальный подход при привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности», — отметил он.
