В рамках банкротства компании «Уфаспецстрой» были привлечены к субсидиарной ответственности контролирующие должника лица — Ринат и Эльбрус Рахмановы. При этом была проведена замена взыскателя — «Уфаспецстроя» — на «Прогресс-3» (одного из конкурсных кредиторов) и последнему был выдан исполнительный лист на взыскание с Рахмановых 2 млн рублей (суммы требования «Прогресс-3», ранее включенной в реестр должника). Однако затем в рамках иного дела с ООО «Интерстрой» (дебитора должника) в пользу «Уфаспецстроя» было взыскано 6,2 млн рублей. «Прогресс-3» направил конкурсному управляющему «Уфаспецстроя» запрос о дате поступления денег на расчетный счет «Уфаспецстроя» и дате их распределения между конкурсными кредиторами. В ответ КУ сообщил об отсутствии у «Прогресс-3» права на получение денег и обратился в суд с заявлением о разрешении разногласий с конкурсным кредитором. Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, признал разногласия разрешеными, а требования «Прогресс-3» — погашенными. «Прогресс-3» пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 18 апреля 2024 года (дело А40-242492/2018).
Фабула
В ноябре 2018 года суд по заявлению ООО «Автоспецстрой» возбудил дело о банкротстве ООО «Уфаспецстрой». В июле 2019 года было введено наблюдение, а в декабре 2019 года — конкурсное производство.
В июле 2020 года суд включил требование ООО «Прогресс-3» в размере 2 млн рублей в третью очередь реестра.
При этом в ноябре 2021 года контролирующие должника лица (КДЛ) — Ринат и Эльбрус Рахмановы — были привлечены к субсидиарной ответственности. С Рината Рахманова были взысканы 15 млн рублей, а с обоих Рахмановых дополнительно — 22 млн рублей.
Далее была проведена замена взыскателя — «Уфаспецстроя» — на «Прогресс-3» и последнему был выдан исполнительный лист на взыскание с Рахмановых 2 млн рублей.
А затем в рамках иного дела с ООО «Интерстрой» в пользу «Уфаспецстроя» было взыскано 6,2 млн рублей.
В марте 2023 года «Прогресс-3» направил конкурсному управляющему «Уфаспецстроя» запрос о дате поступления денег на расчетный счет «Уфаспецстроя» и дате их распределения между конкурсными кредиторами.
В ответ на этот запрос управляющий сообщил об отсутствии у «Прогресс-3» права на получение денег и обратился в суд с заявлением о разрешении разногласий с конкурсным кредитором.
КУ попросил считать погашенными требования «Прогресс-3» в размере 2 млн рублей в результате выбора конкурсным кредитором способа распоряжения субсидиарной ответственностью КДЛ в виде уступки конкурсному кредитору части требования к Рахмановым в полном объеме.
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, признал разногласия разрешеными, а требования «Прогресс-3» — погашенными.
«Прогресс-3» пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 18 апреля 2024 года.
Что решили нижестоящие суды
Признавая требования «Прогресс-3» погашенными, суды, руководствуясь статьей 61.17 закона о банкротстве, исходили из того, что заявитель не вправе претендовать на деньги, поступившие в конкурсную массу должника после выбора им способа распоряжения субсидиарной ответственностью.
Поскольку «Прогресс-3» выдан исполнительный лист на взыскание денег с КДЛ, перемена лица в обязательстве состоялась, обратный переход требования без воли должника приведет к нарушению принципа автономии воли участников гражданского оборота.
Что думает заявитель
«Прогресс-3» настаивает на том, при обращении к конкурсному управляющему он не заявлял об изменении способа распоряжения правом требования субсидиарной ответственности, а просил распределить деньги, поступившие в конкурсную массу от дебитора («Интерстроя», а не от субсидиарных ответчиков.
По мнению «Прогресс-3», переход к нему части требования о привлечении к субсидиарной ответственности КДЛ не уменьшил размер его требований к должнику и субсидиарным ответчикам, что прямо следует из статьи 61.17 закона о банкротстве.
Исключение данных требований из реестра было возможно только после погашения задолженности перед кредитором (частично или полностью), в счет возмещения которой последним выбрана уступка права требования субсидиарной ответственности, но такие доказательства в материалах дела отсутствуют.
Заявитель полагает, что признание его требований погашенными нарушает его права и законные интересы, поскольку противоречит процессуальному порядку пересмотра вступившего в законную силу определения суда первой инстанции и принципу его обязательности.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Е.С. Корнелюк сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
Почему это важно
Верховный суд, вероятнее всего, скорректирует сложившуюся исторически несправедливую практику по отношению к конкурсным кредиторам. Если ранее кредиторам приходилось выбирать между должником и субсидиарным ответчиком, то сейчас, если жалоба заявителя будет удовлетворена, останутся оба варианта. Ситуация «или-или» всегда сопряжена с определенными рисками. Верховный суд может эту ситуацию изменить на «и-и», что, безусловно, увеличит шансы на удовлетворение требований кредиторов. А это главная задача процедуры банкротства.
Анна Мухина, юрист практики банкротного направления юридической фирмы VEGAS LEX, отметила, что в соответствии со статьей 61.17 закона о банкротстве к кредитору, который выбрал уступку права требования о привлечении к субсидиарной ответственности, переходит часть требования о привлечении лиц к ответственности, равная размеру требования этого кредитора к должнику.
При этом в законе прямо определено, что сама по себе уступка права требования о привлечении к субсидиарной ответственности не уменьшает размер требования этого кредитора к должнику. Размер требования такого кредитора к должнику уменьшается в соответствующей сумме только в случае полного или частичного удовлетворения его требования субсидиарным ответчиком. Недопустимость исключения/признания погашенным требования кредитора, выбравшего уступку в качестве способа распоряжения правом требования о привлечении к субсидиарной ответственности, до момента фактического получения им денежных средств подтверждается практикой арбитражный судов (см., например, Постановления Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 09.10.2023 по делу № А45-34367/2019, от 26.06.2023 по делу № А75-3565/2017, от 04.03.2021 по делу № А45-16492/2018, Арбитражного суда Уральского округа от 28.04.2021 по делу № А60-36240/2018, Арбитражного суда Московского округа от 28.06.2023 по делу № А40-52330/2021.
Подобный подход, по словам Анны Мухиной, основан на положениях статей 9 и 12 Гражданского кодекса РФ — лицо, чьи права и законные интересы нарушены, не ограничено в использовании всех доступных ему способов защиты права и может их использовать до полного возмещения своих имущественных потерь.
«Данная правовая позиция приведена, в частности, в определениях Верховного суда РФ от 04.07.2016 № 303-ЭС16-1164 (1,2), от 01.06.2016 № 301-ЭС15-18581, от 22.05.2017 № 303-ЭС16-19319). Вместе с тем, отмена судебных актов Верховным судом РФ [в случае таковой] неизбежно повлечет необходимость оценки поведения конкурсного управляющего должника на предмет возможности взыскания причиненных кассатору убытков в случае, если распределение полученных от дебитора денежных средств уже состоялось. Учитывая сроки обращения управляющего с заявлением о разрешении разногласий (после получения запроса кассатора о предоставлении информации и незадолго до подачи кассатором жалобы на бездействие арбитражного управляющего), поведение конкурсного управляющего будет подлежать оценке на предмет попыток легализации задержки распределения денежных средств между кредиторами и исключения активного кредитора из числа претендентов на конкурсную массу», — пояснила она.
Ожидаю удовлетворения Верховным судом кассационной жалобы. Из определения о передаче жалобы следует, что спор будет вестись о содержании пункта 6 статьи 61.17 закона о банкротстве. Стоит отметить, что, скорее всего, мы имеем дело с первым случаем, когда содержание этого пункта будет предметом рассмотрения Верховного суда. И этому есть объяснение: его содержание совершенно понятно и не должно вызывать разночтений. Выводы, к которым пришли нижестоящие суды, по моему мнению, являются серьезной ошибкой, которую предстоит исправить Верховному суду. Это тот случай, когда не приходится говорить о прецеденте или поворотном моменте для судебной практики.
Павел Новиков, партнер и руководитель практики «Банкротство и суды» компании «Меллинг, Войтишкин и Партнеры», отметил, что комментируемое дело сводится к разрешению вопроса о правовой природе права требования к субсидиарным ответчикам в процедуре банкротства и пределах свободы распоряжения данным правом.
С одной стороны, процедура замены взыскателя с должника (банкрота) на кредитора в рамках уже «просуженного» заявления о привлечении к субсидиарной ответственности является техническим вопросом, который, на первый взгляд, не должен вызывать больших сложностей. С другой стороны, за последний месяц это уже второй спор, переданный на рассмотрение ВС РФ (первый спор передан в ВС РФ в рамках дела №А40-169761/2018 — судебное заседание состоится 18.03.2024), в рамках которого будет решаться проблема, связанная с порядком распоряжения правом требования к контролирующему должника лицу. Таким образом, очевидно, суды испытают определенные сложности с разрешением данной категории споров.
Павел Новиков напомнил, что смысл законодательного регулирования порядка распоряжения правом требования к субсидиарным ответчикам сводится к тому, чтобы:
не допустить повторного взыскания с КДЛ одной и той же суммы ответственности (в порядке погашения требований к субсидиарным ответчикам в пользу несостоятельного должника в деле о банкротстве и в порядке прямого погашения требований из субсидиарной ответственности после правопреемства с должника-банкрота на кредитора);
не допустить неосновательного обогащения кредитора (например, как в настоящем деле, где кредитор, сохраняя право требования к контролирующему должника лицу, претендует также на часть сформированной после указанного правопреемства конкурсной массы, что входит в противоречие с идеей о том, что размер субсидиарной ответственности определяется исходя из реестра требований кредиторов, т.е. в порядке привлечения к субсидиарной ответственности происходит погашений требований кредиторов);
сохранить для кредитора относительную свободу по вопросу распоряжения правом требования к субсидиарному ответчику (судебная практика достаточно лояльно относится к возможности кредитора распорядиться правом требования к субсидиарному ответчику, включая даже возможность кредитора «передумать» (п. 22 Обзора судебной практики Верховного суда № 2 (2021)), что свидетельствует о том, что кредиторы имеют весьма широкое усмотрение по вопросу распоряжения правом требования к контролирующему должника лицу).
«Верховный суд РФ в рассматриваемом деле столкнется с необходимостью выбора между свободой кредиторов по распоряжению требованием к субсидиарному ответчику и правовой определенностью для управляющих, должника и ответчиков по искам о привлечении к субсидиарной ответственности. Возможно, что Верховный суд РФ даст толкование, которое позволит обеспечить оба интереса в универсальном порядке. Поскольку это уже второе подобное дело, истребованное Верховным судом РФ, скорее всего, Верховный суд РФ займет прокредиторскую позицию, расширив усмотрение кредиторов и их полномочия по вопросу распоряжения правом требования в рамках субсидиарной ответственности», — подытожил Павел Новиков.
Пока сложно предположить причину передачи данного дела на рассмотрение СКЭС. Исходя из фабулы дела, с точки зрения стороннего наблюдателя достаточно простой, не усматривается причин для рассмотрения. Заявитель не настаивает на «умышленном введении в заблуждение» действиями конкурсного управляющего. Да и действий таких у конкурсного управляющего не было, как установили суды. Есть фактическая несправедливость в распределении конкурсной массы, к которой привели действия самого же кредитора-заявителя и, немного, третьих лиц. Однако, в случае распределения поступивших денежных средств из конкурсной массы в том числе и на заявителя, может возникнуть неосновательное обогащение последнего. Так как появится возможность получить «свое» сразу из двух источников: из конкурсной массы и от субсидиарки контролирующих лиц. Если не уменьшать при этом сумму «погашенных требований» получится перекос в распределении конкурсной массы. Исходя из тенденций последних рассмотренных СКЭС дел (в том числе и по «возврату» бывших дольщиков, выбравших денежное возмещение, в реестр дольщиков) есть шансы, что суд вернет и требования данного заявителя в РТК с пропорциональным уменьшением погашенного требования. В этом есть и свои плюсы. Зная, что останется возможность вернуться в РТК, кредиторы смогут уверенней принимать решение о распоряжении зачастую невыгодной субсидиарной ответственностью контролирующих должника лиц в виде уступки конкурсному кредитору требования/части требования. Ведь возможность реального погашения задолженности ставило под сомнение правильность выбора в сторону принятия такой уступки.
