Анна Мухина

Из разъяснений ВАС РФ (см., например, п. 2 Постановления Пленума от 23.07.2009 № 63 «О текущих платежах по денежным обязательствам в деле о банкротстве») и Верховного Суда РФ (см., например, п. 19 Обзора судебной практики Федерации № 5 (2017), Определение от 08.06.2023 № 305-ЭС23-4006 по делу № А40-78775/2021) однозначно следует, что для целей квалификации требования об оплате услуг в качестве реестрового или текущего правовое значение имеет момент оказания услуг, несмотря на то, что срок исполнения обязанности по их оплате может быть перенесен на более поздний период. Арбитражные суды, применяя вышеуказанные правовые позиции, также отмечают, что необходимо различать понятия «срок исполнения обязательства» и «дата возникновения обязательства»: требование существует независимо от того, наступил ли срок его исполнения или нет, потому для квалификации требований в качестве текущих имеет значение, в какую дату выполнены работы или оказаны услуги, а не когда подписаны соответствующие документы (Постановления Арбитражного суда Московского округа от 27.12.2021 по делу № А40-176043/2015, от 19.05.2020 по делу № А40-176043/2015.

При этом в законе прямо определено, что сама по себе уступка права требования о привлечении к субсидиарной ответственности не уменьшает размер требования этого кредитора к должнику. Размер требования такого кредитора к должнику уменьшается в соответствующей сумме только в случае полного или частичного удовлетворения его требования субсидиарным ответчиком. Недопустимость исключения/признания погашенным требования кредитора, выбравшего уступку в качестве способа распоряжения правом требования о привлечении к субсидиарной ответственности, до момента фактического получения им денежных средств подтверждается практикой арбитражный судов (см., например, Постановления Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 09.10.2023 по делу № А45-34367/2019, от 26.06.2023 по делу № А75-3565/2017, от 04.03.2021 по делу № А45-16492/2018, Арбитражного суда Уральского округа от 28.04.2021 по делу № А60-36240/2018, Арбитражного суда Московского округа от 28.06.2023 по делу № А40-52330/2021.

В реестр требований кредиторов ООО «Жемчужина» включено денежное требование Малахова, а не требование о передаче квартир — по этой причине (как указывают суды) требование Малахова не вошло в состав переданных застройщиком обязательств фонду. Вместе с тем, согласно абзацу 3 пункта 1 статьи 201.15-1 закона о банкротстве к обязательствам застройщика, которые могут быть переданы приобретателю, относятся обязательства перед участниками строительства, требования которых включены в реестр требований участников строительства (без разграничения на «вид» требования), за исключением требований по взысканию неустоек (штрафов, пеней) и иных финансовых санкций. Соответственно, денежные требования участников строительства также могут быть включены в объем обязательств застройщика, передаваемый фонду. В соответствии с Постановлением Президиума ВАС РФ от 12.03.2013 № 15510/12 по делу № А71-13368/2008 положение участников строительства является равным независимо от того, в какой из реестров (о передаче жилых помещений или денежный) включены их требования, поскольку тем самым преследуется один и тот же материально-правовой интерес.

При рассмотрении ходатайства о прекращении производства по делу о банкротстве банк «Югра» указывал, что его заявление о включении в реестр требований кредиторов по существу не рассмотрено. Отклоняя указанный довод, суд указал, что банк не лишен права потребовать удовлетворения своих требований в порядке искового производства, либо самостоятельно обратиться в судебном порядке с заявлением о признании должника несостоятельным (банкротом). Действительно, после прекращения производства по делу о банкротстве банк предъявил требование к ООО «Хортица» в исковом порядке, а также в рамках нового дела о банкротстве. Вместе с тем, из обстоятельств дела следует, что банк по тем или иным причинам имеет намерение удовлетворить свои требования к ООО «Хортица» именно в рамках «первого» дела о банкротстве. Однако на пути банка встали выводы судов о невозможности пересмотра по новым обстоятельствам судебных актов по прекращенному делу о банкротстве.

Вероятно, Верховный суд РФ при рассмотрении жалобы по существу намеревается дать разъяснения касательно порядка и возможности применения моратория к лицам, чье финансовое положение не пострадало (по крайней мере, по внешним признакам) от обстоятельств, послуживших причиной введения моратория. Необходимость в данных разъяснениях обусловлена усматривающимся противоречием в ранее данных разъяснениях ВС РФ. Так, в пункте 2 постановления Пленума Верховного суда РФ от 24.12.2020 № 44 разъяснялось, что мораторий распространяется на лиц, независимо от наличия или отсутствия у них признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества. На это ссылается и податель кассационной жалобы в настоящем споре — что он не подпадает под исключения из моратория и может использовать данный механизм без каких-либо ограничений. При этом в пункте 7 того же постановления Пленума ВС РФ даны несколько иные разъяснения — что в отсутствие доказательств «страданий» лица от обстоятельств, послуживших основанием для введения моратория, и при направленности заявляемых доводов о защищенности действием моратория на достижение недобросовестных целей, суд может отказать в применении моратория к такому лицу.