Деятельность ООО «Мичуринец» была прекращена в связи с ликвидацией и регистрирующий орган внес запись об этом в ЕГРЮЛ. Единственным учредитель и директор Владимир Иванов попросил суд распределить обнаруженное имущество (имущественные права) «Мичуринца». Суд первой инстанции удовлетворил заявление Иванов. Но апелляция, с которой согласился суд округа, решение нижестоящего суда отменила и отказалась удовлетворять заявление. Владимир Иванов пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 13 августа 2024 года (дело А41-92218/2022).
Фабула
При рассмотрении заявления о распределении обнаруженного имущества (имущественных прав) ООО «Мичуринец» судами установлено, что общество было создано в соответствии с решением единственного участника Владимира Иванова и зарегистрировано в мае 2021 года в качестве юридического лица.
Уже в октябре 2021 года Иванов принял решение о ликвидации юрлица и о назначении себя ликвидатором.
После истечения срока предъявления требований кредиторами ликвидатор составил и утвердил промежуточный ликвидационный баланс. Также ликвидатор утвердил окончательный ликвидационный баланс, согласно которому кредиторская задолженность у общества отсутствует.
В январе 2022 года ликвидатор подал в регистрирующий орган заявление о госрегистрации юрлица в связи с ликвидацией.
На основании указанного заявления и приложенных к нему документов регорган принял решение о госрегистрации прекращения деятельности ООО «Мичуринец» в связи с ликвидацией и 25 января 2022 года внес в ЕГРЮЛ соответствующую запись.
Иванов попросил суд распределить обнаруженное имущество (имущественные права) ООО «Мичуринец», указав, что в июне 2021 года «Мичуринец» заключил с ООО «ТрейдАрм» договор уступки права требования, по которому у «Мичуринца» возникло право требования задолженности с ООО «Спарк», взысканной решением Арбитражного суда Московской области от 21.05.2021 года по делу № А41-17500/2021.
В порядке процессуального правопреемства в июле 2021 года была произведена замена взыскателя (общества «ТрейдАрм») на его правопреемника («Мичуринец»). В октябре 2021 года «Мичуринец» получил исполнительный лист, который после ликвидации этого юрлица остался неисполненным.
Иванов указал, что условия, предусмотренные пунктом 5.2 статьи 64 Гражданского кодекса, необходимые для назначения процедуры распределения обнаруженного имущества (имущественных прав), им соблюдены, в том числе:
обращение в суд за распределением имущества в течение пяти лет с момента ликвидации;
наличие средств на процедуру распределения имущества;
наличие нераспределенного имущества (право требования взыскания денежных средств на основании уступки с третьим лицом), принадлежащего ликвидированному юрлицу, оставшегося после расчетов с кредиторами, на которое он как учредитель (участник) имеет право.
Суд первой инстанции удовлетворил заявление Иванов. Но апелляция, с которой согласился суд округа, решение нижестоящего суда отменила и отказалась удовлетворять заявление.
Владимир Иванов пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 13 августа 2024 года.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции исходил из того, что участник общества имеет право инициировать процедуру и участвовать в распределении имущества, обнаруженного после ликвидации общества, заявителем представлены достаточные доказательства наличия имущества (право требования), а также согласия заинтересованного лица на финансирование указанной процедуры.
Апелляционный суд, отказав в удовлетворении заявления, мотивировал выводы тем, что заявителю, который являлся ликвидатором общества, а также его единственным участником и гендиректором, на момент добровольной ликвидации общества при составлении промежуточного ликвидационного баланса, а также окончательного ликвидационного баланса было известно о наличии актива общества в виде права требования взыскания денежных средств на основании уступки с третьим лицом.
Суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что имущество (имущественные права) не отвечает признаку обнаруженного после ликвидации, в связи с чем оснований для применения к нему процедуры, установленной пунктом 5.2 статьи 64 Гражданского кодекса, нет.
Кроме того, поскольку дебиторская задолженность не отражена в документации и бухгалтерской (финансовой) отчетности ликвидируемого общества, о наличии которой ликвидатору на момент проведения процедуры ликвидации было известно, суд апелляционной инстанции счел, что заявитель допустил грубое нарушение обязанностей ликвидатора, а также, что подобное поведение не отвечало требованиям добросовестности и разумности участников гражданского оборота.
Что думает заявитель
Иванов сослался на неверное истолкование судами апелляционной и кассационной инстанций понятия «обнаруженное имущество» для целей применения пункта 5.2 статьи 64 ГК, поскольку названная норма не содержат понятия вновь обнаруженного имущества и не устанавливает временные границы по обнаружению имущества (за исключением пятилетнего ограничения срока), а также требований относительно осведомленности заявителю о его наличии на момент проведения процедуры ликвидации общества.
Недопустимо лишение учредителя (участника) гарантии на получение ликвидационной квоты.
При этом невключение дебиторской задолженности в состав имущества общества в промежуточном ликвидационном балансе, а также то, что в окончательном ликвидационном балансе не отражена информация о наличии у общества актива Иванов обосновал своим заблуждением относительно правильности составления документации и бухгалтерской (финансовой) отчетности ликвидируемого общества и правильности совершения действий по принятию ликвидационной квоты.
Единственным способом получения имущества (имущественного права), которое подлежит передаче его учредителям (участникам) после ликвидации юридического лица, является его распределение в судебном порядке.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Е.Е. Борисова сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
Почему это важно
Таисия Молькова, адвокат юридической фирмы Domino Legal Team (представляет интересы арбитражного управляющего в этом деле), считает, что судя по определению, ВС уловил проблематику созданной судами коллизии.
Имущество, которое не было распределено участниками до момента добровольной ликвидации, после ликвидации повисает в воздухе. В такой ситуации недвижимое имущество может вернуться в хозяйственный оборот только приобретая статус выморочного; движимое имущество — подлежать присвоению третьими лицами; судьба прав требования и подавно выглядит туманно. Позиция судов в деле «Мичуринца» также «не шла в ногу» с ВС РФ, который в 2023 году сформировал очень важную позицию о том, что процедура распределения имущества может быть инициирована для целей взыскания дебиторской задолженности (определением от 07.11.2023 года N 301-ЭС23-12467 ВС РФ). Хочется верить, что ВС РФ разрешит дело в пользу Иванова и хозяйственный оборот не будет страдать от осиротевшего имущества.
Анна Мухина, юрист банкротного направления юридической фирмы VEGAS LEX, считает, что в рассматриваемом деле Верховному суду РФ предстоит разрешить следующие вопросы:
что следует понимать под категорией «вновь обнаруженное имущество»;
влияет ли на право инициировать процедуру распределения имущества ликвидированного юридического лица наличие у заявителя до исключения общества из ЕГРЮЛ осведомленности о принадлежности организации указанного актива.
Ранее Верховный суд РФ в определении от 02.06.2022 года № 305-ЭС21-28884 по делу № А40201403/2020 указывал, что в предмет доказывания по указанной категории споров входит следующее: (1) наличие у заявителя права инициировать соответствующую процедуру; (2) наличие у ликвидированного хозяйствующего субъекта имущества, а также (3) наличие у последнего неисполненного обязательства. Вместе с тем, правоприменительная практика по указанному вопросу не является единообразной. Например, в постановлении Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 14.12.2021 по делу № А19-8621/2020 указано, что спорное имущество (право требования) не может быть квалифицировано как вновь обнаруженное имущество ликвидированного общества, поскольку кредитору общества до момента его ликвидации было известно о наличии права требования. Вместе с тем, в постановлении Арбитражного суда Поволжского округа от 17.07.2023 по делу № А55-15179/2022 содержится иной вывод: законодательство не содержит требований относительно известности истцу о его наличии имущества на момент ликвидации общества.
Кроме того, по словам Анны Мухиной, суды отмечают, что толкование пункта 5.2 статьи 64 Гражданского кодекса РФ в том смысле, в котором оно лишает заинтересованное лицо возможности на удовлетворение заявления о назначении процедуры распределения имущества ликвидированного юрлица в случае, если такое имущество не является буквально «вновь обнаруженным», не может быть признано правомерным, поскольку при таком подходе юридическая судьба имущества ликвидированного общества остается неразрешенной, в то время как назначение такой процедуры направлено именно на распределение оставшегося имущества между лицами, имеющими на это право (постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 18.12.2023 по делу № А16-1543/2023).
«С учетом изложенного выше представляется, что Верховный суд РФ разрешит возникшие в практике противоречия и внесет ясность в порядок применения пункта 5.2 статьи 64 Гражданского кодекса РФ», — отметила она.
Адвокат Forward Legal Евгений Зубков считает, что скорее всего жалоба Иванова будет удовлетворена и процедура распределения обнаруженного имущества будет все же назначена.
Дело в том, что применимая статья ГК РФ действительно не раскрывает понятия «обнаруженное имущество». Каких-либо оснований полагать, что имеется в виду имущество, о существовании которого не было известно и не могло быть известно, нет. Следовательно, судами апелляционной и кассационной инстанций допущено необоснованно расширительное толкование п. 5.2 ст. 64 ГК РФ. Более того, в 2022 году Экономколлегия ВС РФ перечислила обстоятельства, подлежащие доказыванию в подобных делах. К таким обстоятельствам относятся заинтересованность лица, обращающегося с заявлением о распределении имущества, а также наличие имущества у ликвидированной компании (определение СКЭС Верховного суда от 02.06.2022 по делу № 305-ЭС21-28884, А40-201403/2020). Представляется, что оба этих обстоятельства в настоящем деле имеются, что делает необходимым назначение процедуры распределения имущества. Верховный суд должен исправить ошибку нижестоящих судов и повторить свою изложенную ранее позицию.
Периодически вопросы о распределении обнаруженного имущества в виде требований ликвидированного юрлица доходят до верховной инстанции. Требования к третьим лицам как обнаруженное имущество также с разных сторон рассматривались в экономической коллегии ВС РФ. Вместе с этим в настоящем споре суды не сделали акцент на положения ст. 419 ГК РФ о прекращении обязательства в связи с ликвидацией кредитора, но поставили во главу угла вопрос о добросовестности учредителя/ликвидатора общества, который неверно оформил промежуточный ликвидационный баланс. Вместе с тем, Верховный суд, возможно, укажет участникам рынка, имеет ли юридическое значение доказывание заблуждения относительно правильности составления бухгалтерской отчетности как элемент доступа получения ликвидационной квоты.
Диана Малышева, старший юрист юридической фирмы Yalilov & Partners, напомнила, что возможность защиты нарушенного права, в частности, кредитора не утрачивается вследствие прекращения деятельности юрлица и может быть осуществлена в сроки, установленные абзацем вторым пункта 5.2 статьи 64 ГК, в процедуре распределения обнаруженного имущества должника.
В предмет доказывания при рассмотрении дел по заявлениям о назначении процедуры распределения обнаруженного имущества ликвидированного юридического лица среди лиц, имеющих на это право, входит: установление обстоятельств, свидетельствующих о наличии у заявителя статуса заинтересованного лица, наделенного правом инициировать процедуру распределения обнаруженного имущества исключенного из ЕГРЮЛ юридического лица; наличие у ликвидированного хозяйствующего субъекта имущества, а также и наличие у последнего неисполненного обязательства. То обстоятельство, что дебиторская задолженность не отражена в документации и бухгалтерской (финансовой) отчетности ликвидируемого общества, о наличии которой ликвидатору на момент проведения процедуры ликвидации было известно, не свидетельствует о его недобросовестности и не препятствует назначению процедуры распределения такого имущества среди лиц, имеющих на это право.
Кроме того, подчеркнула Диана Малышева, отказ в назначении процедуры распределения обнаруженного имущества ликвидированного юрлица затрагивает законные интересы не только участника ликвидированного юридического лица, но и его кредиторов.
«Толкование пункта 5.2 статьи 64 ГК РФ, в том смысле, в котором оно лишает возможности заинтересованное лицо или уполномоченный государственный орган на удовлетворение заявления о назначении процедуры распределения обнаруженного имущества ликвидированного юридического лица, исключенного из реестра, в случае представления доказательства наличия у ликвидированного лица дебиторской задолженности, не может быть признано правомерным и соответствующим целям включения положений о распределении обнаруженного имущества в гражданское законодательство», — рассказала она.
Вероника Шахова, юрист Orlova/Ermolenko, отметила, что законодательное регулирование процедуры распределения обнаруженного имущества лаконично, из-за чего на практике возникает немало вопросов.
Один из них — должен ли суд для назначения процедуры устанавливать, что заинтересованное лицо о существовании имущества ранее не знало и не могло узнать? С учетом ранее высказанной позиции СКЭС ВС РФ по схожему делу (определение ВС РФ от 13.06.2019 по делу №А40-157100/2024) и обстоятельств конкретного дела (заявитель — ликвидатор и единственный участник), по моему мнению, СКЭС ВС РФ оставит в силе постановления апелляции и кассации. Аргументация позиции СКЭС ВС РФ может состоять в том, что процедура распределения обнаруженного имущества может применяться, только если о существовании имущества стало известно после ликвидации, а заявитель, с учетом его статуса, должен был знать о существовании имущества ранее.
По словам Вероники Шаховой, СКЭС ВС РФ может пойти по такому пути и дать толкование п. 5.2 ст. 64 ГК РФ, указав на необходимость судов в каждом конкретном случае исследовать, является ли имущество обнаруженным после ликвидации, или о нем было известно/ могло быть известно до нее.
«В этом случае для судебной практики появятся некие ориентиры по применению п. 5.2 ст. 64 ГК РФ в части необходимости установления осведомленности о наличии имущества до ликвидации с учетом особенностей конкретного дела», — пояснила она.
Исход зависит от того, поставит ли ВС знак равенства между обнаруженным и оставшимся имуществом закрытой компании или разграничит их. При разграничении судам придется оценивать дополнительный критерий для назначения процедуры, что усложнит практику. В частности, оценивать, знал ли заявитель или мог ли он знать о спорном имуществе при «жизни» компании, причины нераспределния. При таком ограничительном толковании возможность «наследовать» оставшееся имущество компании ставится в зависимость от поведения лиц. При этом добросовестность лиц будет субъективно оцениваться судами, что дает им возможность на широкое усмотрение.
Это тот случай, когда я идеологически не согласен с передачей жалобы в СКЭС ВС РФ. В рассмотренном деле заявитель требования о распределении имущества ликвидированного лица очевидно знал о том, что у него имеется дебиторская задолженность, однако по ошибке или случайно не включил его в ликвидационный баланс. По сути в этом деле процедура судебного распределения обнаруженного имущества подменяет институт распределения ликвидационной квоты в ходе ликвидации. Совершенно неоправданно предоставлять защиту участнику, который знал о наличии имущества, но по каким-то причинам не решил его судьбу в ходе ликвидации.
