Банк «Спурт» в течение нескольких лет предоставлял техническим компаниям кредиты на 1,7 млрд рублей. Впоследствии полученные от банка деньги через промежуточные компании перечислялись ОАО «КЗСК». При этом банк «Спурт» и «КЗСК» заключили договоры поручительства, по условиям которых «КЗСК» приняло на себя обязательство отвечать за исполнение третьими лицами обязательств по кредитным договорам, а также соглашения о предоставлении отступного. Указанными соглашениями были прекращены личные обязательства «КЗСК» на сумму 307,9 млн рублей, а также обязательства иных заемщиков (в том числе ранее названных технических заемщиков) на сумму 1,8 млрд рублей. В рамках банкротства «КЗСК» суды признали указанные договоры поручительства и соглашения об отступном недействительными. Лишь после этого уже в рамках банкротства банка «Спурт» АСВ потребовало признать недействительными сделками и взаимосвязанные операции по перечислению денежных средств в пользу «КЗСК». Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, удовлетворил заявление АСВ частично, признав недействительными ряд сделок и применив последствия их недействительности в виде признания права требования банка «Спурт» к «КЗСК» по кредитным договорам. Конкурсный управляющий «КЗСК», ссылаясь на пропуск АСВ срока исковой давности, пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 22 апреля 2024 года (дело А65-25939/2017).
Фабула
Банк «Спурт» в период с декабря 2014 по март 2017 года предоставил техническим компаниям 77 кредитов на общую сумму 1,7 млрд рублей.
В короткий промежуток времени полученные от банка деньги через промежуточные компании перечислялись ОАО «КЗСК» (всего на сумму 1,1 млрд рублей).
В марте 2017 года банк «Спурт» и «КЗСК» заключили 16 договоров поручительства, по условиям которых «КЗСК» приняло на себя обязательство отвечать за исполнение третьими лицами обязательств по кредитным договорам, а также 3 соглашения о предоставлении отступного. Указанными соглашениями были прекращены личные обязательства «КЗСК» на сумму 307,9 млн рублей, а также обязательства иных заемщиков (в том числе ранее названных технических заемщиков) на сумму 1,8 млрд рублей.
При этом в июле 2019 года суд признал ОАО «КЗСК» банкротом. Конкурсный управляющий «КЗСК»подал заявление о признании недействительными указанных 16-ти договоров поручительства и 3-х соглашений о предоставлении отступного на основании пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве.
Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, признал договоры поручительства и соглашения об отступном недействительными, применив последствия недействительности сделки.
Указывая на то, что в ходе рассмотрения вышеназванного спора в рамках дела о банкротстве «КЗСК» были выявлены транзитные операции, в результате которых выданные банком «Спурт» третьим лицам деньги были направлены на финансирование «КЗСК», конкурсный управляющий банка «Спурт» (Агентство по страхованию вкладов, АСВ) потребовал в суде признать недействительными сделками взаимосвязанные операции по перечислению денежных средств в пользу «КЗСК».
В обоснование заявления КУ «Спурта» указал, что сделки являются притворными, совершены для прикрытия фактического финансирования «КЗСК» через предоставление банком кредитов «техническим» компаниям, в обход установленного в соответствии с действующим законодательством обязательного норматива максимального кредитного риска на группу взаимосвязанных заемщиков.
По мнению АСВ, сделки по предоставлению денег в в качестве кредитов и их дальнейшему перечислению в пользу «КЗСК» фактически представляют собой совокупность взаимосвязанных сделок, прикрывающих кредитование «КЗСК». При этом управление банком и «КЗСК» осуществлялось из единого центра принятия решений.
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, удовлетворил заявление АСВ частично, признав недействительными ряд сделок (перечислены в судебных актах) и применив последствия их недействительности в виде признания права требования банка «Спурт» к «КЗСК» по кредитным договорам. В остальной части заявления было отказано.
Конкурсный управляющий «КЗСК» пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 22 апреля 2024 года.
Что решили нижестоящие суды
Суды исходили из доказанности притворности оспариваемых конкурсным управляющим сделок и пришли к выводу об их ничтожности.
При этом судами отклонены доводы конкурсного управляющего «КЗСК» о пропуске срока исковой давности.
По мнению судов, срок исковой давности по обязательствам «КЗСК» прервался в результате заключения «КЗСК» и банком «Спурт» соглашений об отступном от 06.03.2017 и 09.03.2017 года, свидетельствующих о признании и погашении задолженности ответчиком.
Поскольку определением суда от 21.10.2021 по делу о банкротстве «КЗСК», вступившим в законную силу 23.03.2022 года, соглашения об отступном, которыми «КЗСК» погасило задолженность по выданным банком кредитам, были признаны недействительными сделками и применены последствия их недействительности, с указанной даты — 23.03.2022 года срок исковой давности начал течь заново.
В данном случае подача иска конкурсным управляющим банка связана не с самим фактом заключения кредитных договоров и их исполнением как обычных сделок, отражающих подлинную волю участников, а с наступлением последствий от искусственно созданной сторонами кредитных договоров видимости кредитования «независимых» (а на деле — «технических») компаний, фактически прикрывающих финансирование «КЗСК».
Поскольку неблагоприятные для банка последствия притворных сделок возникли только после признания договоров поручительства, заключенных «КЗСК» в обеспечение выданных «техническим» компаниям кредитов, и соглашений об отступном, которыми эти кредиты были погашены «КЗСК» путем предоставления банку своего имущества в качестве отступного, и обращение конкурсного управляющего банка в суд с настоящим заявлением имеет своей целью устранение этих последствий, то по смыслу пункта 1 статьи 181 Гражданского кодекса начало течения срока давности определяется моментом возникновения этих последствий для банка, то есть датой признания договоров поручительства и соглашений об отступном недействительными сделками по специальным основаниям статьи 61.2 закона о банкротстве, то есть с 23.03.2022 года.
Суды пришли к выводу, что конкурсный управляющий банка обратился в суд с рассматриваемым заявлением 30.05.2022 года в пределах срока исковой давности.
Что думает заявитель
Конкурсный управляющий «КЗСК» считает, что выводы судов об отказе в применении исковой давности основаны на ошибочном толковании статей 166, 170 и 181 Гражданского кодекса.
Банк в лице АСВ был осведомлен о совершении спорных банковских операций и о наличии признаков их притворности с лета 2018 года.
Так, в определении суда от 26.03.2020 по настоящему делу указаны следующие обстоятельства, свидетельствующие об осведомленности истца о спорных операциях. В частности, указано, что временная администрация по управлению кредитной организации банка «Спурт» в своем заключении по результатам деятельности банка отметила, что банк в качестве основной бизнес-модели осуществлял кредитование предприятий, подконтрольных руководству банка — ОАО «КЗСК» и АО «КЗСК-Силикон»; кредитовал ряд «технических» компаний, связанных с группой «КЗСК». Данные заемщики имеют признаки «технических», так называемых компаний специального назначения, так как вовлечены руководством и собственником банка в реализацию схем по обслуживанию интересов «КЗСК». Из этого же определения суда следует, что указанные обстоятельства стали известны банку из протоколов допроса от 24.05.2018, 19.07.2018; 15.10.2018 и 29.12.2018.
Таким образом, АСВ уже летом 2018 года было осведомлено о проведении банком транзитных операций через третьих лиц в пользу «КЗСК». Заявление о признании недействительными договоров поручительства и соглашений об отступном в рамках дела о банкротстве «КЗСК», где банк в лице АСВ выступал ответчиком, было подано 21.12.2018 года.
Следовательно, уже с декабря 2018 года АСВ стало известно о том, что оспариваемые договоры поручительства и соглашения об отступном, а также оспариваемые в рамках настоящего дела банковские операции имеют признаки недействительных сделок.
Однако после получения сведений о таких признаках банк в лице АСВ не обратился с заявлением об оспаривании транзитных платежей в трехлетний срок. Между тем препятствий для такого обращения не имелось.
Заявление о признании сделок недействительными поступило в суд только 01.06.2022 года, то есть с пропуском срока исковой давности.
Конкурсный управляющий «КЗСК» также отмечает, что выводы судов противоречат позиции Верховного суда, согласно которой то обстоятельство, что одно требование может быть удовлетворено при условии удовлетворения иного требования по иному делу, не свидетельствует о начале течения исковой давности с даты вступления в законную силу решения по иному делу (определения СКЭС Верховного суда РФ от 06.12.2022 № 305-ЭС22-19852, от 12.03.2020 № 304-ЭС19-21956, от 27.10.2022 № 307-ЭС20-6417(4), от 26.11.2019 года № 309-ЭС19-13850).
Что решил Верховный суд
Судья ВС Букина И.А. сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
Почему это важно
По словам ведущего юриста банкротной практики Intana Legal Владислава Крюкова, выдача кредитов конечному должнику через транзитные организации является частой практикой недобросовестных кредитных организаций, направленной на обход установленных нормативов Банка России.
Как следует из судебных актов, АСВ выявило схему кредитования группы «КЗСК» еще на этапе обследования банка временной администрацией. Уже в 2018 году было подано заявление о признании недействительными договоров поручительства и отступного в деле о банкротстве «КЗСК», где АСВ принимало участие. Значит, по мнению заявителя жалобы, о притворности сделок АСВ узнало не позднее 2018 года. Однако я считаю спорным, что АСВ должно было обратиться с заявлением о применении последствий притворных сделок с момента, как только узнало о схеме кредитования банком-должником группы «КЗСК». До 2022 года, когда были оспорены сделки в деле о банкротстве «КЗСК», цепочка сделок не причиняла вред должнику и его кредиторам, поскольку обязательства заведомо неплатежеспособных технических компаний были прекращены отступным, то есть де-факто исполнены. Я полагаю, в данной ситуации позиция ВС РФ о продолжении течения срока исковой давности при рассмотрении иного требования по иному делу (цитируемая в определении о передаче дела) не применима.
Владислав Крюков отметил, что формально, в рассматриваемой ситуации нарушения имущественных прав банка-должника вообще не было до момента, пока в деле о банкротстве «КЗСК» не были оспорены сделки.
«В этом случае я согласен с мнением нижестоящих судов о том, что именно с этого момента банк утратил исполнение по кредитным договорам и у его конкурсного управляющего начал течь срок исковой давности», — указал он.
Олег Пермяков, партнер «Рустам Курмаев и партнеры», напомнил, что моментом начала течения субъективного срока исковой давности является именно момент, когда заинтересованное лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права (п. 1 ст. 200 ГК РФ).
В настоящем деле таким моментом является момент, когда АСВ получило всю документацию от банкрота и в течение разумного срока на ознакомление выявило все сделки, подлежащие оспариванию. По материалам дела очевидно, что сделки между должником и «КЗСК» по выдаче поручительств и соглашении о предоставлении отступного, а также сделки по кредитованию технических организаций имеют экономическую взаимосвязь, которую АСВ как профессиональный участник финансового рынка должно было выявить при первичном ознакомлении с документацией должника. Кроме того, АСВ вовремя обратилось за оспариванием одной части взаимосвязанных сделок (договоров поручительства и соглашении о предоставлении отступного). Исходя из этого, по моему мнению, позиция Верховного суда РФ в данном деле может быть следующей: «Вступление в законную силу решения суда о признании части сделок, экономически взаимосвязанных между собой, не может выступать моментом начала течения исковой давности, поскольку юридическим фактом, позволяющим обратиться с заявлением об оспаривании, является совершение притворной сделки, о которой узнало или должно было узнать заинтересованное лицо — АСВ, когда оно впервые получило возможность выявить ничтожность, а именно получение полной документации о хозяйственной деятельности должника.
Как видно из фабулы дела, основной вопрос, на который обратил внимание ВС — это момент начала течения срока исковой давности по недействительным сделкам. Думаю, судебная коллегия поддержит позицию кассатора и вернет спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Это обусловлено тем, что механизм применения срока исковой давности подразумевает возможность истца обосновать уважительность пропуска такого срока. В свою очередь, это возможно сделать только при рассмотрении дела судом первой инстанции.
Ольга Савина, управляющий партнер Savina Legal, напомнила, что банкротное право остается одной из самых сложных отраслей с множеством вопросов, урегулированных на уровне судебной практики.
В комментируемом определении Экономколлегия в очередной раз напомнила нижестоящим судам о том, что в делах несостоятельности (банкротстве) «в погоне» за реализацией благородной цели пополнения конкурсной массы должника и защиты имущественных интересов кредиторов не стоит пренебрегать не только нормами материального права, но и процессуального. Существенное нарушение которых недопустимо и является основанием для удовлетворения кассационной жалобы. Установленное в ходе рассмотрения спора нарушение сроков исковой давности становится «мейнстримовой» историей, в целом негативной тенденцией, которую ВС РФ последовательно искореняет, пресекая многочисленные злоупотребления, в том числе процессуальными правами, со стороны не только инициативных кредиторов, но и нерадивых конкурсных управляющих. В рассматриваемой ситуации заявителем выступало еще и АСВ, то есть максимально профессиональный участник, а, значит, к такой категории конкурсного управляющего априори применим повышенный, эталонный стандарт к процессуальному поведению и формулированию правовой позиции.
Ольга Савина также отметила, что к требованиям (заявлениям) конкурсного управляющего применяется субъективный срок исковой давности.
«Для исчисления срока давности по заявлениям об оспаривании сделок должника, привлечении к субсидиарной ответственности, по сути, имеет значение субъективный срок, а это уже 1 год, а не 3. Объективный срок применяется лишь при наличии уважительных препятствий для обращения в пределах субъективного срока (см. Постановления АС Восточно-Сибирского округа от 22.11.2021 по делу № А19-4449/2017, АС Волго-Вятского округа от 22.07.2019 по делу № А29-9587/2014, Постановление АС Дальневосточного округа от 10.12.2021 по делу №А04-41/2016). Установив пропуск исковой давности, суды должны применять последствия его пропуска, предусмотренные ст. 199 ГК РФ: истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является самостоятельным основанием к вынесению судом решения об отказе в иске. Для обособленных споров в рамках дела о банкротстве не предусмотрено никаких изъятий из этого общего правила (см. Постановления АС ДВО от 04.09.2023 № Ф03-3733/2023 по делу № А73-8735/2021; от 22.06.2023 № Ф03-2438/2023 по делу № А51-13902/2015; от 25.10.2022 № Ф03-4785/2022 по делу № А24-3947/2017; от 09.03.2022 № Ф03-389/2022 по делу № А51-16707/2020)», — пояснила она.
Ольга Савина подчеркнула, что заявление о признании спорных 16-ти сделок недействительными поступило в суд только 01.06.2022 года, тогда как ГК АСВ еще летом 2018 года было осведомлено о проведении банком транзитных операций через 3-х лиц в пользу должника.
«При указанных обстоятельствах нет сомнений, что в удовлетворении заявления конкурсного управляющего должника суду первой инстанции надлежало отказать по причине такого существенного (более 4-х лет) пропуска срока исковой давности. А значит, кассационная жалоба, рассмотрение которой назначено на 22 апреля 2024 года, будет признана обоснованной и подлежащей удовлетворению», — подытожила она.
Вероятнее всего, Верховный суд отменит судебные акты нижестоящих инстанций и отправит дело на новое рассмотрение для установления срока исковой давности для каждой сделки. Это связано с тем, что позиция судов нижестоящих инстанций, которые посчитали, что срок исковой давности по кредитным соглашениям начинает истекать после признания недействительным соглашения об отступном в отношении спорных сделок, представляется крайне спорной. Исходя из обстоятельств судебного спора, очевидно, что АСВ не оспаривало сделки, которые имели все признаки недействительности, исключительно ввиду собственной ошибки, так как вся информация об этих сделках у них имелась. С точки зрения практики данное определение ВС РФ не является прецедентным, так как Верховный суд уже высказывался на эту тему, но в любом случае является важным, так как суды всегда очень критически и неохотно воспринимают довод о пропуске исковой давности, в особенности в банкротных спорах. Хочется верить, что данное определение Верховного суда стимулирует суды нижестоящих инстанций более внимательно относиться к позициям о пропуске срока исковой давности.
Представляется, что ВС РФ отметит невозможность констатации начала течения срока исковой давности с момента вынесения судебного акта, поскольку он был вынесен по итогам рассмотрения заявления о признании недействительной сделки по правилам п. 2 ст. 61.2 закона о банкротстве, которая презюмирует осведомленность о цели должника причинить вред имущественным правам кредиторов. По этой причине осведомленность ответчика, вытекающая, в том числе, из установленных законом о банкротстве презумпций, не может быть соотнесена с вынесением судебного акта о признании сделки недействительной, поскольку такая презумпция устанавливает, что сторона знала о том или ином вреде кредиторов именно в момент совершения спорной сделки. Таким образом, началом течения срока исковой давности должен быть определен момент, когда стороне стало известно о вреде кредиторам, а не смешивать момент осведомленности с установлением такого момента в судебном акте. Процессуальная констатация определенных фактов не отражает материально-правовую сторону правоотношений между участниками спорной сделки.
