Станислав Голунов

Предметом спора являлась сделка с недвижимым имуществом, которая была совершена менее чем за два года до возбуждения дела о банкротстве и должна была быть выявлена оперативно финансовым управляющим. Полагаю, что в случае подтверждения факта неизвещения ответчика о дате и времени судебного заседания данное нарушение будет являться основанием для безусловной отмены судебного акта. В таком случае Верховный Суд РФ направит дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции для того, чтобы тот заново рассмотрел спор о признании сделки недействительной с учетом доводов всех сторон, в том числе оценил заявление ответчика о пропуске срока исковой давности.

В открытом доступе отсутствует решение районного суда в полном объеме, поэтому в настоящее время пока трудно судить о конкретных мотивах, которыми руководствовался суд. Необходимо отметить, что еще в 2023 г. аналогичным образом были национализированы акции другого крупного предприятия в Дальнегорске — Дальнегорский ГОК. Учитывая масштабы предприятия и стоимость его активов, полагаю, что ответчики будут обжаловать вынесенное решение. По делам о деприватизации тактика защиты обычно сводится к заявлению о пропуске срока исковой давности, анализу позиций государственных органов и документов о правомерности приватизации, оценке изменения стоимости акций на момент приватизации и на текущую дату, доводам о добросовестном приобретении акций у третьих лиц. Относительно довода о применении срока исковой давности Конституционный Суд РФ указал в постановлении № 49-П от 31 октября 2024 г., что срок давности не применим в ситуации истребования имущества, которое было приобретено с использованием коррупционных механизмов. Если такие факты были подтверждены прокуратурой в данном деле, то в таком случае суд, скорее всего, отклонил данный довод.

Ключевым вопросом для разрешения настоящего дела является квалификация предъявленного требования о взыскании неустойки в качестве текущего, поскольку в период действия моратория неустойка, а также иные финансовые санкции не начисляются на требования, возникшие до введения моратория, к лицу, подпадающему под его действие. Это означает, что не подлежит удовлетворению предъявленное в общеисковом порядке заявление кредитора о взыскании с такого лица финансовых санкций, начисленных за период действия моратория. По смыслу ст. 5 Закона о банкротстве для целей квалификации требования в качестве текущего имеет значение дата имущественного предоставления по договору кредитором (в данном случае дата поставки лифтового оборудования), а не дата платежа, которая зафиксирована в соглашении сторон. Тем более, что сам договор с графиком платежей был подписан еще до введения моратория, а покупатель произвел оплату заказанного оборудования до момента фактической поставки. Полагаем, что именно данный факт имел ключевое значение для ВС РФ при решении вопроса о передаче дела на рассмотрение судебной коллегии и возможной отмены судебных актов апелляционной и кассационной инстанций.

Необходимо отметить, что правовая позиция о том, что зачет может быть оспорен на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве как фраударная сделка, была выражена в определении СКЭС ВС РФ от 6 февраля 2020 г. № 305-ЭС19 по делу № А40-87201/2017. В настоящее время ключевой тренд судебной практики основан на смягчении подхода к оспариванию зачета через применение концепции сальдирования (определение СКЭС ВС РФ от 23 июня 2021 г. № 305- ЭС19-17221(2)), а также допустимость проведения зачета даже в период возбужденного дела о банкротстве (определение СКЭС ВС РФ от 11 декабря 2023 г. № 307-ЭС21-20702(4) по делу № А52 492/2018). Полагаю, что, передавая настоящее дело на рассмотрение судебной коллегии, ВС РФ руководствуется подходом, что не может причинять вред конкурсной массе соглашение о зачете, по которому были прекращены встречные эквивалентные требования должника и аффилированного лица, что исключает доказанность одного из необходимых элементов состава п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве. В таком случае ВС РФ отменит судебные акты первой и кассационной инстанций и оставит в силе постановление апелляции.

С одной стороны, действительно, вопрос об осведомленности акцептанта (ООО «Главкрымвино») относительно предоставленной ему информации имеет юридическое значение для дела. В случае, если будет доказано, что акцептант точно знал о недостоверности предоставленных ему сведений относительно финансового состояния компаний, то в такой ситуации в иске необходимо было отказать на основании ст. 10 ГК РФ. Вместе с тем, является достаточно спорным утверждение Верховного Суда РФ, что наличие у акцептанта доли в уставном капитале в размере 50 % приобретаемого общества само по себе уже свидетельствует об его осведомленности о всех фактах хозяйственной деятельности компании. Тем более, что спорная задолженность была сформирована на основании договора, который был подписан даже ранее даты создания ООО «Главкрымвино». Вполне можно помыслить ситуацию, когда в действительности бухгалтерская отчетность компании была умышленно искажена (или спорная задолженность являлась фиктивной) и ООО «Главкрымвино» было обмануто при заключении соглашения от 16.08.2019 о предоставлении опциона на покупку долей в обществе «Винный дом Фотисаль» и обществе «ИнвестАлко».

Ключевой вопрос, который подлежал установлению при рассмотрении спора о взыскании расходов на привлеченных лиц — это наличие (или отсутствие) у самого должника имущества, достаточного для погашения судебных расходов по делу о банкротстве. Только в случае установления факта отсутствия у должника средств, достаточных для погашения расходов, на заявителе по делу о банкротстве и (или) участнике должника лежит обязанность погасить расходы в части, не погашенной за счет имущества должника. Вместе с тем, по моему мнению, суд кассационной инстанции не учел два ключевых момента при вынесении постановления. Во-первых, дело о банкротстве должника было прекращено в связи с отсутствием кандидатуры конкурсного управляющего в рамках дела о банкротстве, а не в связи с отсутствием денежных средств или имущества, необходимого для финансирования процедуры. Во-вторых, при рассмотрении вопроса о взыскании судебных расходов в суде первой инстанции было установлено, что у должника в собственности продолжают находиться земельные участки и права требования, которые могут быть реализованы в исполнительном производстве и вырученные от продажи имущества денежные средства могли быть направлены на погашение требований кредиторов, в том числе и по судебным расходам. Из обстоятельств дела следует, что заявитель по судебным расходам даже не принимал мер по обращению взыскания на недвижимое имущество самого должника.

Ключевым в данном деле являлся вопрос об определении момента, когда кредитор окончил оказание услуг по технологическому подключению к сетям водоснабжения и водоотведения. Суд апелляционной инстанции прекратил производство по заявлению кредитора, квалифицировав его требование как текущее. Вместе с тем, для квалификации требования в качестве текущего было недостаточно констатировать, что исполнитель подготовил и направил закрывающие документы по договору об оказании услуг через две недели после возбуждения дела о банкротстве должника. Необходимо было полноценно исследовать момент окончания оказания исполнителем услуг по договору, тем более что материалы дела содержали доказательства, указывающие что процесс оказания услуг занимал значительный период времени, а должник фактически пользовался результатом услуги еще до возбуждения дела о банкротстве.

Можно поприветствовать, что при разрешении данного дела Верховный суд РФ занял не формальную позицию, как это сделали суды нижестоящих инстанций, а с помощью целевого толкования норм о субсидированном кредитовании поддержал позицию заемщика в данном споре. Верховный суд РФ верно расставил акценты в деле, что основной целью субсидирования правительством РФ недополученных банком доходов по кредиту, выданному в 2020 году индивидуальному предпринимателю, является мерой поддержки, в первую очередь, заемщика-предпринимателя, а не кредитной организации.

Как известно, залог товаров в обороте не может конкурировать с твердым залогом, поэтому от правовой квалификации природы залога двух залогодержателей зависела правильность разрешения спора о последовательности удовлетворения требований залоговых кредиторов. При определении правовой природы договора залога необходимо руководствоваться не только условиями договора, но и фактически сложившимися между сторонами договора отношениями по его реализации. Перед судами стояла задача правильно истолковать договор залога с банком «Возрождение»: действительно ли данный договор являлся договором залога товаров в обороте, либо договором залога индивидуальных вещей. В рассматриваемом случае залогодателем выступал автосалон, который должен был реализовывать предмет залога третьим лицам и при реализации предмета залога у залогодержателя не сохранялись притязания в отношении проданного автомобиля. Несмотря на то, что в договоре залога были указаны индивидуализирующие признаки транспортных средств (VIN), фактически сложившиеся отношения между должником и банком «Возрождение» должны были быть квалифицированы как залог товаров в обороте.

Суды трех инстанций фактически приравняли реорганизацию юридического лица к сделке по перенайму лесного участка на нового арендатора, на что обоснованно указал Верховный суд РФ при передаче дела. В данном случае основание для прекращения обязательства в связи с ликвидацией юридического лица не было применимо, поскольку до ликвидации компании произошла реорганизация и права и обязанности по договору аренды перешли в порядке правопреемства. В данном деле вопросы относительно добросовестности поведения есть к обеим сторонам договора аренды. Арендатор скорее всего действовал в обход закона о получении согласия арендодателя на перенаем лесного участка, а две последовательные реорганизации юридических лиц фактически прикрывали сделку перенайма на нового арендатора. Однако вопросы есть и к арендодателю, который якобы не замечал на протяжении семи лет смену арендатора по договору аренды, заключал дополнительные соглашения к договору аренды, а когда речь зашла об изменении условий договора аренды, решил заявить иск о признании сделки недействительной.

Целью же конкурсного оспаривания является реальный возврат активов в конкурсную массу должника. Ранее в постановлении Президиума ВАС РФ от 20.09.2011 № 4344/11 по делу № А01-1478/2009 было указано о том, что земельные участки, находящиеся на праве постоянного (бессрочного) пользования, не являются имуществом, которое в силу п. 2 ст. 131 закона о банкротстве подлежат исключению из конкурсной массы. После упразднения ВАС, Верховный суд в определении от 14.11.2014 № 305-ЭС14-442 по делу № А40-17110/13 указал, что унитарному предприятию земельные участки могут предоставляться только на праве аренды. Таким образом, к унитарным предприятиям неприменима позиция о том, что право постоянного (бессрочного) пользования земельными участками является имущественным активом. Более того, определением ВС РФ от 01.07.2016 № 305-ЭС16-3457 по делу о банкротстве производственного строительно-монтажного кооператива «Воскресенский» была сформулирована правовая позиция, согласно которой право постоянного бессрочного пользования земельным участком не может продаваться в составе имущества должника.

Следовательно, вступившими в законную силу судебными актами уже установлено, что руководством должника были совершены сделки с целью причинения вреда кредиторам. При этом австрийская компания, несмотря на вынесенный судебный акт, денежные средства в адрес должника не вернула и не произвела поставку продукции по договору. При таких обстоятельствах, полагаю, что с большой долей вероятности суд апелляционной инстанции оставит судебный акт первой инстанции в силе. Что касается вопроса об освобождении директора от ответственности за раскрытие сведений о реальном бенефициаре, то в настоящее время, несмотря на закрепление в законодательстве о банкротстве данной нормы, суды неохотно ее применяют. Директор фактически в данном случае является соучастником, поэтому несет ответственность наряду с реальным организатором или выгодоприобретателем от совершенных действий.

Суды трех инстанций посчитали, что ДРСУ узнало или должно было узнать о наличии оснований для признания сделок недействительными не позднее даты введения в отношении должника процедуры наблюдения, поскольку такие сведения были отражены в картотеке арбитражных дел. В силу пункта 29.1 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 разъяснено, что, если суд признал на основании статьи 61.2 или статьи 61.3 закона о банкротстве недействительными действия должника по уплате денег, проценты за пользование чужими денежными средствами (статья 395 ГК РФ) на сумму, подлежащую возврату кредитором должнику, на основании пункта 2 статьи 1107 ГК РФ подлежат начислению с момента вступления в силу определения суда о признании сделки недействительной, если не будет доказано, что кредитор узнал или должен был узнать о том, что у сделки имеются основания недействительности в соответствии со статьей 61.2 или статьей 61.3 закона о банкротстве, ранее признания ее недействительной - в последнем случае указанные проценты начисляются с момента, когда он узнал или должен был узнать об этом. Этим и было обусловлено, что в качестве последствия признания сделки недействительной ДРСУ как сторона оспоренной сделки возвратило в конкурсную массу должника денежные средств в размере произведенного платежа и проценты за пользование чужими денежными средствами за период с момента вступления в законную силу судебного акта до момента его фактического исполнения.

Более того, поскольку в материалах дела имелось соглашение между должником и ТСН о безвозмездной передаче МОПа, данное имущество фактически не находилось в конкурсной массе должника. Регистрации же права общедолевой собственности на МОП не требуется, поскольку общедолевая собственность возникает в силу закона. Реализация МОПов третьим лицам, как правило, приводит к различным злоупотреблениям со стороны новых собственников, которые могут не обеспечивать круглосуточный доступ в МОП обслуживающего персонала в случае аварийных ситуаций, а иногда и вовсе неправомерно диктовать свою волю остальным собственникам здания.