Финансовый управляющий Павел Гордеев в рамках дела о банкротстве Александра Колетвинова провел торги по реализации шести земельных участков должника, победителем которых стал Лев Акоев. Должник оспорил результаты торгов, указав на неучет построек на участках и нарушения в ходе торгов. Суд первой инстанции признал торги недействительными, но апелляция отменила это определение, посчитав доводы должника необоснованными и усмотрев в его действиях злоупотребление правом. Суд округа поддержал выводы первой инстанции о нарушениях при формировании лотов и проведении торгов. Финансовый управляющий и победитель торгов обратились с кассационными жалобами в Верховный суд, указав, что постройки являются некапитальными объектами, а также сославшись на поощрение судами недобросовестного поведения должника. Экономколлегия отменила постановление окружного суда и оставил в силе постановление суда апелляционной инстанций (дело А40-133700/2021). Подробнее о кейсе читайте на портале PROбанкротство.
В том случае, если судебные акты нижестоящих инстанций будут отменены и в привлечении к субсидиарной ответственности будет отказано — это станет важным прецедентом, который поможет защищаться от субсидиарной ответственности. На наш взгляд, в случае отмены судебного акта, который лежал в основе процедуры банкротства, а в данном случае еще и был основанием для включения в реестр мажоритарного кредитора, важно исследовать, насколько его отмена влечет последствия для привлечения к субсидиарной ответственности.
Субсидиарная ответственность — особый вид ответственности, который возникает при наличии поименованных в законе оснований: либо нарушения обязанности по обращению в суд с заявлением должника, либо наличия действий/бездействия, находящихся в причинной связи с банкротством. И в том и в другом случае отмененный судебный акт, послуживший основанием для возбуждения дела о банкротстве и включения в РТК мажоритария-кредитора, может стать причиной отказа в привлечении к субсидиарной ответственности.
Арбитражный суд Свердловской области отменил обеспечительные меры и снял арест с денежных средств уральского депутата Госдумы Льва Ковпака в рамках банкротного дела «Продовольственной компании», рассказал Коммерсантъ. Суд снял арест с 20 млн рублей, находящихся на расчетном счете депутата. Суд счел заслуживающим внимания довод Льва Ковпака о том, что в связи с переходом ПАО «Банк «ФК Открытие» в Группу ВТБ процентная ставка по счету с арестованными денежными средствами снизилась до 0,001% годовых, в то время как ставки по депозитам в банке «ВТБ» составляют от 20% до 25%. Заявление об отмене обеспечительных мер подавал Лев Ковпак. Обеспечительные меры были приняты еще в марте 2022 года. Подробнее о кейсе читайте на портале PROбанкротство.
Позиция суда заслуживает поддержки и является абсолютно верной. Все-таки суть обеспечительных мер заключается не в том, чтобы ответчику был причинен вред, поскольку от этого истец (кредитор) не получает никакой выгоды в последующем. Необходимо отметить, что в случае, если бы суд не отменил меры в части наложения ареста на банковский счет, в теории, возможно, это привело бы к возникновению права на обращение Льва Ковпака с деликтным иском к государству.
По этой причине позиция суда, с одной стороны, обеспечивает интересы заявителя, оставляя обеспечительные меры на иное имущество, с другой стороны, воспрепятствует нарушению прав и интересов ответчика (должника).
Также отметим, что права и интересы ответчика нарушаются не просто принятием обеспечительных мер, а в связи с инфляцией и невозможностью должника реагировать на это. На это суд никак не мог не отреагировать.
На мой взгляд, такой судебный акт является очень хорошим примером, когда суд обеспечивает соблюдение баланса интересов сторон спора.
В рамках уголовного дела Олег Сметанин был признан виновным в хищении 302 млн рублей у ОАО «Нижневартовскнефтегаз», где он исполнял обязанности конкурсного управляющего. Приговором суда с него был взыскан ущерб в пользу ПАО «НК «Роснефть» и наложен арест на принадлежащие ему квартиру и земельный участок. Впоследствии Сметанин был признан банкротом. Сметанин обратился в арбитражный суд с заявлением об исключении квартиры и участка из конкурсной массы как единственного пригодного для проживания жилья. Суды трех инстанций отказали, посчитав, что в силу общеобязательности приговора они не вправе исключать арестованное имущество из конкурсной массы. Верховный суд отменил эти судебные акты, указав, что принудительное исполнение судебных актов по имущественным требованиям к банкроту, включая требования о возмещении вреда от преступления, осуществляется в деле о банкротстве. Арестованное в обеспечение таких требований имущество должника включается в конкурсную массу и реализуется управляющим. Требования потерпевшего включаются в реестр и удовлетворяются по правилам закона о банкротстве. Поэтому именно арбитражный суд компетентен решать вопрос об исключении единственного жилья должника из конкурсной массы (А33-18794/2021). Подробнее читайте на портале PROбанкротство.
Определение ВС РФ по делу № 302-ЭС23-10298 (2) от 24.10.2024 по делу О. А. Сметанина — лучшая юридическая новость осени для меня и для профессионального сообщества. Я являюсь финансовым управляющим нескольких должников, у которых имеется задолженность перед государством по уголовным приговорам, и я ждала разъяснений высшей судебной инстанции по этим вопросам. Верховный суд при рассмотрении дела комплексно подошел к проблеме, и, как я полагаю, разрубил этот гордиев узел. Абсолютно правильным являются выводы о том, что аресты, наложенные в отношении имущества до дела о банкротстве, не препятствуют осуществлению мероприятий конкурсного производства и процедуре реализации имущества гражданина. Кредиторы по обязательству из деликта (преступления) являются такими же кредиторами, как и любые иные; их требования подлежат удовлетворению в составе третьей очереди реестра.
.
Я полагаю, что данный вывод, по существу, решает еще одну проблему — неокончание судебными приставами исполнительных производств по взысканию данной задолженности. Складывалась ситуация, что у должников одновременно могла идти как процедура реализации имущества, так и исполнительное производство. Судебная практика была противоречива и в целом склонялась в пользу сохранения этих исполнительных производств, указывая на то, что публичные интересы превыше всего.Принятое ВС РФ определение, полагаю, катализирует процесс окончания данных исполнительных производств.
Вопреки доводам коллег о том, что имеет место проблема охраны публичного интереса, затронутого уголовным преступлением, и приравнивать в имущественных правах лицо, признанное потерпевшим, и рядового кредитора не совсем правильно, подчеркну, что иное толкование закона нивелировало бы очередность, установленную ст. 5 и 134 закона о банкротстве, и делило бы очередность удовлетворения требований кредиторов по внеправовым критериям.
Отмечу, что на данный момент сохраняется правовая неопределенность относительно требований, установленных приговором суда, о взыскании уголовно-правовых штрафов. Я надеюсь, что формулировка «принудительное исполнение судебных актов по имущественным требованиям к несостоятельному должнику… осуществляется в деле о его банкротстве» будет также толковаться в пользу сумм, взысканных в качестве уголовного штрафа
Самое главное — это указание ВС РФ на то, что имущество осужденного должника, на которое наложен арест в обеспечение указанных требований, включается в состав конкурсной массы должника и реализуется арбитражным управляющим. Определение ВС РФ дает однозначный ответ на порядок реализации имущества должника.
Я полагаю, что данное определение также косвенно отвечает на вопросы о залоговом эффекте ареста. Отвечая на вопрос о порядке реализации арестованного в уголовном деле имущества должника, ВС РФ не указывает на привилегированное положение лица, в пользу которого наложен арест, на отсутствие у требования залоговых свойств, которые позволяют кредитору получить приоритет при удовлетворении его требований в процедурах банкротства
Представляется также, что на основании данного определения необходимо будет обращаться в суды, вынесшие приговоры, за снятием ареста в порядке ст. 115 УПК РФ.
Будем наблюдать, как данная правовая позиция будет воспринята на местах.
ООО «ЛИКОНС» (лизингодатель) и ООО «СГК Империал» (лизингополучатель) заключили несколько договоров лизинга. В связи с нарушением ООО «СГК Империал» обязательств по оплате лизинговых платежей по одному из договоров ООО «ЛИКОНС» расторгло данный договор и реализовало предмет лизинга. Конкурсный управляющий обанкротившегося ООО «СГК Империал» обратилось в суд с иском к ООО «ЛИКОНС» о взыскании неосновательного обогащения и процентов по расторгнутому договору лизинга. ООО «ЛИКОНС» предъявило встречный иск о взыскании завершающей обязанности (сальдо встречных обязательств) по всем договорам лизинга между сторонами, ссылаясь на их взаимосвязанность. Апелляционный суд, рассмотревший спор по правилам суда первой инстанции, частично удовлетворил первоначальный иск, рассчитав сальдо только по одному договору, а встречный иск оставил без рассмотрения в связи с банкротством лизингополучателя. ООО «ЛИКОНС» пожаловалось в Верховный суд РФ, указывая на необходимость определения совокупного сальдо по всем договорам лизинга и злоупотребление правом со стороны конкурсного управляющего. ВС отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции (дело А40-158682/2022). Подробнее прочитать об этом кейсе можно на портале PROбанкротство.
Определение содержит обобщение позиций Верховного суда РФ по вопросу сальдирования как последствия расторжения договора. Несмотря на то, что спор касался правоотношений в сфере лизинга, выводы определения носят универсальный характер и применимы не только к договорным, но к внедоговорным отношениям (например, при взыскании неосновательного обогащения в виде сбереженной платы за пользование имуществом или дохода от использования имущества при встречной обязанности возместить расходы на содержание имущества). Верховный суд указал правовую природу сальдирования, механизм применения, признаки единого правоотношения сторон, пусть даже опосредованного несколькими формально разными договорами.
Важным представляется вывод о применении сальдирования не только в рамках одного правоотношения, но и применительно к предоставлениям сторон в разных правоотношениях, если соглашением сторон предусмотрен такой способ окончательного расчета и определения одной итоговой обязанности. Правда, в связи с этим возникает вопрос, как в таком случае отграничивать сальдирование и зачет и не послужит ли заключение такого рода соглашений способом проведения скрытых зачетов в периоды подозрительности в предбанкротный или банкротный период.
В определении также отражен и процессуальный аспект рассмотрения споров по определению завершающей обязанности: даже если завершающая обязанность определяется в нескольких связанных договорах, она должна рассматриваться в рамках одного спора (судебного дела), соотнесение взаимных предоставлений не требует обязательного заявления встречного иска. Открытым остался вопрос касательно судьбы встречного иска лизингодателя, поскольку судебный акт об оставлении его без рассмотрения также отменен Верховным судом.
Представляется не совсем обоснованным довод, что предъявление требования только из одного расторгнутого договора свидетельствует о недобросовестности истца. С учетом того, что иск предъявлен конкурсным управляющим лизингополучателя, находящегося в процедуре конкурсного производства, для такого вывода необходимо установить ряд обстоятельств: имелась ли у конкурсного управляющего возможность самостоятельно определить размер предоставлений по всем договорам, располагал ли он информацией о необходимых составляющих для расчета сальдо (размер произведенных лизинговых платежей, дата реализации предметов лизинга, размер вырученной от реализации предмета лизинга суммы), причины пассивной позиции лизингодателя, который заявил о положительном сальдо в свою пользу только при предъявлении к нему требования и не заявлял данное требование в процедуре банкротства.
В 2015 году суд взыскал с МУП «Управление капитального строительства» в пользу ООО «Жилстрой» 12 млн рублей за выполненные работы. На основании этого решения в 2017 году было инициировано банкротство предприятия, в ходе которого бывший руководитель Михаил Голованов был привлечен к субсидиарной ответственности на сумму более 20 млн рублей. В 2022 году конкурсное производство было завершено, а предприятие ликвидировано. В 2023 году решение о взыскании 12 млн рублей было отменено по вновь открывшимся обстоятельствам, а производство по делу прекращено в связи с ликвидацией сторон спора. Голованов обратился с заявлением о пересмотре определений о банкротстве по вновь открывшимся обстоятельствам, однако суды трех инстанций отказали, указав на невозможность возобновления процедуры банкротства ликвидированного должника. В жалобе в Верховный суд Голованов указал на фальсификацию первичных документов и подчеркнул, что отмена решения о взыскании долга имеет существенное значение для оценки оснований привлечения его к субсидиарной ответственности. Судья ВС РФ Капкаев Д.В. счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию (дело А41-17362/2017). Подробнее об этом читайте на портале PROбанкротство.
Хочется надеяться, что все-таки передача кассационной жалобы с делом на рассмотрение СКЭС ВС РФ приведет к положительному для КДЛ результату. Это дело привлекло мое внимание в силу того, что я всегда был сторонником максимального расширения правовых механизмов, при помощи которых лица, привлекаемые к субсидиарной ответственности, могут защищать свои права. С учетом того, что очень часто привлечение к субсидиарной ответственности, по сути, приравнивается для лица к «экономической смерти», не могу согласиться с некоторыми арбитражными управляющими, которые, ссылаясь на значительное количество злоупотреблений, выступают за ограничение прав КДЛ, в том числе в части обжалования судебных актов.
В рассматриваемом споре, на мой взгляд, было бы в высшей степени несправедливо, если бы КДЛ, пройдя такой длинный путь, добросовестно используя предоставленные ему законом механизмы защиты своих прав, не смог добиться положительного для себя результата в силу формальных причин: ликвидация сторон спора и завершение процедуры банкротства в отношении должника.
Кроме того, думаю, что суд дополнительно учитывал и то обстоятельство, что на сегодняшний день (с учетом состоявшихся судебных актов) значительная задолженность КДЛ основана на сфальсифицированных документах, что не может способствовать доверию к институту субсидиарной ответственности.
Действующие лица:
