В рамках дела о банкротстве ООО «Русский Нобель» конкурсный управляющий Дмитрий Перепечев обратился в суд с заявлением об установлении процентной части своего вознаграждения в размере 4,49 млн рублей в связи с реализацией предмета залога. Кредитор должника Сергей Буланов возражал против этого, указывая, что торги проводил не управляющий, а привлеченный организатор торгов АО «Российский аукционный дом», получивший вознаграждение в 4,49 млн рублей. Нижестоящие суды удовлетворили заявление управляющего, установив проценты в меньшем размере — 3,37 млн рублей. Сергей Буланов пожаловался в Верховный Суд РФ, настаивая, что конкурсный управляющий не вправе претендовать на максимальную процентную часть вознаграждения. Экономколлегия рассмотрит этот спор 25 ноября 2024 года (дело А56-137087/2019). Прочитать об этом кейсе подробнее можно на портале PRОбанкротство.
Важный кейс для всех арбитражных управляющих, работающих не только за фиксированное минимальное вознаграждение, но и с надеждой на перспективу погашения своих расходов и получения долгожданного заработка по итогам процедуры. Важный, несомненно. Понятно, что теперь практически все суды действуют с оглядкой на дело Волжского терминала и по принципу «лучше снизить проценты, раз есть недовольные».
Но есть шанс, что самому Верховному суду необходимо уточнить свою практику, дабы не все шли по стопам безусловностей. Ведь не зря ВС РФ в своем законопроекте (107-ФЗ) скорректировал эту позицию: теперь в п. 18 ст. 20.6 закона написано, что снижение процентов должно происходить в исключительных случаях и при явном несоответствии их размеру вкладу управляющего в достижение результатов процедуры банкротства. Важная поправка — при наличии возражений участников дела (по делу Волжского терминала там было снижение даже при отсутствии возражений).
Поэтому и в рамках дела о банкротстве «Русский Нобель» у конкурсного управляющего есть все шансы получить проценты по вознаграждению. Скорее всего, Верховный суд отправит на новое рассмотрение заявление с указанием судам более тщательно изучить вклад управляющего в результаты процедуры, соотнести последствия его действий с возможностью «премирования».
Почему этот кейс важен? Есть возможность получить более понятные «правила игры». Ведь даже при изучении дела Волжского терминала можно сделать вывод о непоследовательности инстанций, в разногласиях понимания «указания вышестоящего». Видимо, решения только по одному делу в столь важном для всех вопросе не может служить идеальной моделью. Всем нам требуются более подробные разъяснения.
Понятные принципы вознаграждения — это залог уверенности и арбитражного управляющего в возможном бонусе, и кредиторов — в полноценном получении «комплекса услуг за свои деньги». Наличие стимула — это всегда движение к прогрессу.
В 2016 году адвокат Олег Левинсон заключил с кипрской компанией «Бетафин Лимитед» договор об оказании юруслуг. Однако в 2018-2019 годах компания получила часть присужденных средств и отказалась выплачивать адвокату проценты. Осенью 2022 года «Бетафин Лимитед» расторгла соглашение с адвокатом, который в ответ подал в Замоскворецкий районный суд Москвы иск к компании и ее бенефициару Сергею Орлову на 100 млн рублей. Нижестоящие суды взыскали с Орлова и компании требуемую сумму солидарно, признав бенефициара фактическим заказчиком услуг. Орлов обжаловал решения, настаивая, что не был стороной договора, а юрлицо — самостоятельный участник оборота. Левинсон же уверен в законности решений и считает Орлова фактическим заказчиком. 19 ноября СКГД Верховного суда выяснит, можно ли потребовать оплату услуг, оказанных компании, с ее бенефициара, если переговоры с контрагентом вел именно он (дело 5-КГ24-104-К2). Прочитать об этом кейсе подробнее можно на портале PRОбанкротство.
В настоящем деле суды заняли абсолютно нигилистическую позицию, поскольку их выводы о солидарном взыскании неосновательного обогащения с акционера компании-должника абсолютно не основаны на нормах права. Передавая нашу жалобу в судебную коллегию, судья Верховного Суда признал заслуживающими внимание все наши доводы просто по той причине, что суды нижестоящих инстанций толком не исследовали доказательства и отстранились от применения норм права. При таком формальном подходе и полном игнорировании норм корпоративного права суды взыскали свыше 100 млн. рублей. Безусловно, это дело — заявка на громкий прецедент.
Министерство экономического развития РФ разработало проект международного соглашения о трансграничном банкротстве, которое планируется к подписанию странами СНГ, рассказал Коммерсантъ. Соглашение установит правила признания несостоятельными задолжавших граждан и организаций, если центр их основных интересов находится в одной из стран—участниц соглашения, независимо от гражданства или места регистрации должника. Проект соглашения направлен для представления отзывов и замечаний коллегам Минэкономразвития по правительству. Прочитать об этой кейсе подробнее можно на портале PRОбанкротство.
Подготовленное Минэкономразвития соглашение о трансграничном банкротстве может повлиять на институт трансграничного банкротства в России. Его разработку можно назвать итогом назревавшей годами потребности в регулировании, а также следствием сложившейся геополитической обстановки. В последние годы объем торговли и финансовых потоков со странами СНГ постоянно растет, а расширение бизнеса российскими компаниями, например, в странах ближнего зарубежья, встречается все чаще. Это обострило необходимость защиты бизнеса.
Текст не столь обширный, как, например, Типовой закон ЮНСИТРАЛ, однако содержит существенные элементы регулирования — определение центра основных интересов (с возможностью учета при этом не только адреса регистрации / места нахождения, но и иных факторов), разграничение основного и неосновного производств, порядок признания иностранного производства, применимое право. Стоит заметить, что соглашение планируется применять и на правоотношения, возникшие в прошлом. В будущем его текст наверняка будет дополняться при выявлении проблемных вопросов, которые будут формироваться на практике. Между тем нужно исходить из того, что представленный Минэкономразвития текст является лишь проектом, еще не утвержден в финальной версии и может быть существенно изменен. Неясно также, какие страны согласятся его ратифицировать. Выводы об эффективности документа можно будет сделать только после его утверждения и применения странами на практике, но уже сейчас можно лишь положительно отозваться о данной инициативе.
Группа депутатов Госдумы во главе с председателем комитета по вопросам собственности Сергеем Гавриловым инициировала значимые поправки в закон о банкротстве. Законопроект № 743856-8 призван внести ясность в порядок и очередность уплаты налогов компаниями, находящимися в процедуре банкротства. Прочитать об этой кейсе подробнее можно на портале PRОбанкротство.
На рассмотрение Государственной думы внесен законопроект о внесении изменений в закон о банкротстве, касающихся установления приоритета в погашении ряда налоговых обязательств, а также погашения налога на прибыль имущества, проданного на торгах. Данный законопроект является логичным продолжением позиции Конституционного суда от 2023 года, вызывавшей немалые дискуссии и обсуждения в юридическом сообществе. КС РФ поставил в точку в вопросах определения очередности удовлетворения требований налога с продажи имущества на банкротных торгах, отметив, что такие требования должны погашаться не как текущие долги должника, а должны быть включены в третью очередь реестра требований кредиторов.
Более того, законопроект содержит ряд других изменений. Теперь обязательства перед ФНС, возникшие после даты принятия к рассмотрению заявления о банкротстве должника, будут погашаться в порядке пятой очереди среди текущих платежей:
налог на имущество компании или физлица, земельный и транспортный налоги;
НДС (восстановленный), если принят к вычету после запуска процедуры банкротства;
налог на прибыль (если компания продолжает работать).
Также налог с реализации предмета залога будет оплачиваться до распределения вырученных средств залоговым кредиторам, однако у последних также появляется право обратиться в арбитражный суд с ходатайством о пропорциональном распределении выручки от продажи предмета залога между ним и бюджетом (если залоговый кредитор получает менее 25% от реализации имущества).
Важность принятий таких изменений в законе о банкротстве обусловлена, с одной стороны, разрешением принципиальных правовых вопросов, касающихся очередности удовлетворения требований ФНС, возникающих практически в каждой процедуре банкротства. Такая неопределенность вопросов привела к тому, что суды по-разному подходили к разрешению одних и тех же вопросов. Теперь такой проблемы быть не должно. С другой стороны, такие изменения в очередной раз подтверждают «прогосударственную» политику законодателя относительно регулирования процедур банкротства и представляют ФНС новые возможности пополнения казны за счет получения погашения обязательств должника в порядке текущих платежей перед остальными независимыми кредиторами. Очевидно, что такая тенденция ведет к нарушению принципа пропорциональности распределения конкурсной массы среди кредиторов, так как доля конкурсной массы независимых кредиторов значительно будет уменьшаться. Не зря в законопроекте закреплено право залогового кредитора обращаться в суд с ходатайством о пропорциональном распределении конкурсной массы, поскольку становится очевидно, что доля имущества, причитающегося залоговым кредиторам, также будет значительно уменьшена. Из действительно положительного можно отметить право бывших работников получать погашение заработной платы преимущественно перед требованиями ФНС. В остальной части законопроект каких-либо существенных положительных изменений для кредиторов или должников не содержит.
В рамках уголовного дела Олег Сметанин был признан виновным в хищении 302 млн рублей у ОАО «Нижневартовскнефтегаз», где он исполнял обязанности конкурсного управляющего. Приговором суда с него был взыскан ущерб в пользу ПАО «НК «Роснефть» и наложен арест на принадлежащие ему квартиру и земельный участок. Впоследствии Сметанин был признан банкротом. Сметанин обратился в арбитражный суд с заявлением об исключении квартиры и участка из конкурсной массы как единственного пригодного для проживания жилья. Суды трех инстанций отказали, посчитав, что в силу общеобязательности приговора они не вправе исключать арестованное имущество из конкурсной массы. Верховный суд отменил эти судебные акты, указав, что принудительное исполнение судебных актов по имущественным требованиям к банкроту, включая требования о возмещении вреда от преступления, осуществляется в деле о банкротстве. Арестованное в обеспечение таких требований имущество должника включается в конкурсную массу и реализуется управляющим. Требования потерпевшего включаются в реестр и удовлетворяются по правилам закона о банкротстве. Поэтому именно арбитражный суд компетентен решать вопрос об исключении единственного жилья должника из конкурсной массы. Подробнее об этом кейсе можно будет прочитать на портале PRОбанкротство.
Определение Верховного Суда РФ № 302-ЭС23-10298 (2) от 24 октября 2024 года, вынесенное по делу Сметанина О. А., без преувеличения обладает фундаментальным, межотраслевым и практикообразующим значением. Несмотря на то, что непосредственное требование Сметанина О. А. было заявлено об исключении из конкурсной массы единственного жилья, арестованного в рамках уголовного дела, Верховный суд РФ сделал отважный, давно назревший и многими долгожданный шаг и окончательно разрешил вопрос о праве суда, рассматривающего дело о банкротстве, определять судьбу имущества должника-банкрота, на которое ранее был наложен арест в ходе судопроизводства по уголовному делу в обеспечение исполнения гражданского иска о возмещении причиненного преступлением имущественного вреда.
Основные выводы, сделанные Верховным судом РФ, после которых меры уголовного ареста в банкротстве уже никогда не будут обладать прежним значением:
Принудительное исполнение судебных актов осуществляется двумя способами: если должник платежеспособен — в порядке исполнительного производства; если несостоятелен — в рамках процедур банкротства. Одновременное принудительное исполнение в двух процедурах недопустимо.
Требования кредитора о возмещении причиненного преступлением вреда подлежат удовлетворению в деле о банкротстве этого должника. Кредиторы по обязательству из преступления являются такими же кредиторами, как и любые иные; их требования подлежат удовлетворению в составе третьей очереди.
Контроль за распределением имущества осужденного должника-банкрота подпадает под юрисдикцию арбитражного суда. Имущество, арестованное в целях обеспечения гражданского иска, не обособляется в пользу гражданского истца, право залога у гражданского истца также не возникает.
Аресты, наложенные в отношении имущества, не препятствуют его реализации в банкротстве. Проданное на торгах в деле о банкротстве имущество переходит к покупателям, свободным от прав третьих лиц, без каких-либо ограничений и обременений.
Принудительное исполнение судебных актов по имущественным требованиям к несостоятельному должнику (в т. ч. по приговорам) осуществляется в деле о его банкротстве. Имущество осужденного должника, на которое наложен арест, включается в состав конкурсной массы и реализуется арбитражным управляющим.
Требования потерпевшего от преступления (гражданского истца) подлежат включению в реестр требований кредиторов и удовлетворяются в установленном законом о банкротстве порядке. Именно арбитражный суд вправе разрешать вопросы о составе конкурсной массы должника, порядке ее формирования и распределения.
Безусловно, остались открытыми еще вопросы о том, насколько распространяется данный подход на иные дела, где имеют место иные фактические обстоятельства дела [арест наложен на имущество с целью последующей конфискации; банкрот и подозреваемый (осужденный) не совпадают в одном лице, и предметом ареста в рамках уголовного дела является имущество, принадлежащее третьим лицам, и пр.]. Но с этим мы будем справляться уже в индивидуальном порядке. А сегодня хочется поблагодарить не только Верховный суд РФ, но и Олега Александровича Сметанина за его упорство и настойчивость, благодаря которым банкротство освободилось от гнета уголовных арестов и уголовно-процессуального беспредела.
Действующие лица:
