В рамках банкротства ОАО «Дирекция Единого заказчика Гагаринского района» (ДЕЗ) конкурсный управляющий потребовал привлечь к субсидиарной ответственности бывших директоров компании, а также акционера — департамент городского имущества города Москвы. Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, привлек к субсидиарной ответственности только экс-директоров ДЕЗ, взыскав с них солидарно 150,6 млн рублей. Двое экс-директоров должника пожаловались в Верховный суд, который отменила акты нижестоящих судов и направила спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции (дело А40-133029/2020).
Фабула
В августе 2020 года суд по заявлению ФНС возбудил дело о банкротстве в отношении ОАО «Дирекция Единого заказчика Гагаринского района» (ДЕЗ). Основанием для требований ФНС стала задолженность, возникшая в связи с привлечением ДЕЗ к ответственности за совершение налогового правонарушения.
Так, в период с 30.09.2015 по 24.07.2016 года ИФНС провела в отношении ДЕЗ выездную налоговую проверку за период с 01.01.2012 по 31.12.2014 года. В январе 2017 года ИНФС доначислила должнику недоимку в сумме 72,5 млн рублей, а также взыскала пени в размере 20,6 млн рублей и штраф в размере 8,9 млн рублей.
Также в отношении должника проводились камеральные налоговые проверки, по результатам которых ИФНС вынесла три решения о доначислении за периоды I - III кварталов 2015 года НДС в совокупном размере 22,9 млн рублей.
При этом, в соответствии с ЕГРЮЛ, в проверяемый период функции единоличного исполнительного органа должника осуществляли:
Владимир Рослевич в период с 14.01.2011 по 17.10.2012 года;
Игорь Мартынов в период с 18.10.2012 по 01.07.2014 года;
Ольга Толкачева в период с 02.07.2014 по 16.01.2017 года.
Единственным акционером должника являлся департамент городского имущества города Москвы (ДИГМ).
Конкурсный управляющий ДЕЗ потребовал привлечь к субсидиарной ответственности департамент городского имущества Москвы, а также Рослевича, Мартынова и Толкачеву.
Однако суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, привлек к субсидиарке только Рослевича, Мартынова и Толкачеву, взыскав с них солидарно 150,6 млн рублей.
Толкачева и Рослевич пожаловались в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Привлекая Рослевича, Мартынова и Толкачеву к субсидиарной ответственности, суды сослались на положения абзаца пятого пункта 4 статьи 10, статьи 61.11 закона о банкротстве и исходили из доказанности презумпции доведения должника до банкротства их совместными действиями, поскольку размер включенных в реестр должника требований уполномоченного органа по основной задолженности, возникшей вследствие совершения должником налогового правонарушения, составляет свыше 50% от общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме долга, а именно 97,01%.
Суды апелляционной инстанции и округа отметили, что презумпция абзаца пятого пункта 4 статьи 10 закона о банкротстве была введена законом от 23.06.2016 № 222-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ», то есть уже после совершения правонарушения, заявленного в качестве основания субсидиарной ответственности. Однако пунктом 9 статьи 13 закона № 222-ФЗ прямо установлено, что положения пункта 4 статьи 10 закона о банкротстве (в редакции настоящего ФЗ) применяются к поданным после 01.09.2016 года заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности, то есть закону в данной части придана обратная сила.
Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении требований к департаменту, исходил из того, что в силу положений пункта 3 статьи 126 Гражданского кодекса, пункта 4 статьи 3 и абзаца седьмого пункта 1 статьи 81 закона «Об акционерных обществах», департамент в принципе не может являться субъектом субсидиарной ответственности, поскольку является органом государственной власти. Данный вывод, по мнению суда первой инстанции, также следует из совместного письма ФАС и ЦБ России «О некоторых вопросах, связанных с раскрытием информации об аффилированных лицах».
Суд апелляционной инстанции, отклоняя доводы апелляционных жалоб, указанное утверждение поддержал.
Суд округа, указав, что проверяет судебные акты в части привлечения к субсидиарной ответственности Рослевича и Толкачевой, оставил определение и постановление без изменения в обжалуемой части.
Что думает заявитель
Рослевич и Толкачева приводят в кассационных жалобах довод о том, что по смыслу положений пункта 4 статьи 10 закона о банкротстве с учетом разъяснений пункта 22 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» в отсутствие доказательств совместного умысла всех трех сменяющих друг друга директоров у судов не было оснований для возложения на них субсидиарной ответственности в солидарном порядке.
Приведенные обоими заявителями кассационных жалоб доводы фактически сводятся к тому, что если такой ущерб и имел место быть, то он не являлся определяющим событием, влекущим банкротство должника.
Так, в частности, Рослевич обращает внимание на то, что суды, неверно установив период осуществления им полномочий генерального директора ДЕЗ, не учли, что НДС по решению налогового органа был доначислен только начиная с IV квартала 2012 года, а из всех перечисленных в решении уполномоченного органа договоров Рослевич подписал только один. При этом заявитель настаивает на том, что указанный договор в период его руководства должником исполнялся контрагентом надлежащим образом.
Толкачева в кассационной жалобе указывает, что действительной причиной банкротства ДЕЗ послужило не привлечение его к налоговой ответственности, а создание в июне 2015 года акционером общества нового юридического лица (ГБУ Москвы «Жилищник Гагаринского района») с переводом на него значительной части активов должника. Так, ответчики в суде первой инстанции приводили доводы о том, что по состоянию на 2014 год активы должника составляли 189 млн рублей, на 2015 год — 193 млн рублей, а в 2016 году уменьшились до 76 млн рублей. Толкачева обращала внимание на то, что исходя из финансового анализа конкурсного управляющего за период с 31.12.2016 по 31.12.2019 убыточную деятельность должник начал вести только с 2018 года.
Заявители кассационных жалоб считают, что суды, привлекая их к субсидиарной ответственности на крупную сумму, не установили фактические обстоятельства, не дали правовой оценки представленным доказательствам об отсутствии оснований для привлечения их к ответственности, не опровергли их доводы и возражения по данному вопросу, дали неправильную юридическую квалификацию спорных правоотношений, то есть выводы судов не соответствуют фактическим обстоятельствам и материалам дела.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Букина И.А. сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
В анализируемый уполномоченным органом в рамках выездной налоговой проверки период и вплоть до возбуждения настоящего дела о банкротстве сначала в пункте 4 статьи 10 закона о банкротстве, а затем в пункте 1 статьи 61.11 закона о банкротстве содержались нормы о субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц по основанию невозможности удовлетворения требований кредиторов вследствие их виновного поведения, не отвечающего критериям добросовестности и разумности.
Под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов, следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством (пункт 16 Постановления Пленума Верховного суда от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве»).
Таким образом, судебное разбирательство о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности по основанию невозможности погашения требований кредиторов должно в любом случае сопровождаться изучением причин несостоятельности должника. Для удовлетворения подобного рода исков требуется установление недобросовестных действий ответчиков, исключая влияние иных объективных причин ухудшения финансового положения должника.
Процесс доказывания того, что невозможность погашения требований кредиторов обусловлена неправомерными действиями ответчиков, упрощен законодателем для истцов посредством введения соответствующих опровержимых презумпций, при подтверждении которых предполагается наличие вины ответчика в доведении должника до банкротства, и на ответчика перекладывается бремя доказывания отсутствия оснований для удовлетворения иска.
Одна из таких презумпций доведения должника до банкротства действиями контролирующих лиц введена в действие законом от 23.06.2016 № 222-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты» (далее – Закон № 222-ФЗ), а именно пункт 4 статьи 10 закона о банкротстве был дополнен абзацем пятым о том, что данное основание считается доказанным в ситуации, когда требования кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, возникшие вследствие правонарушения, за совершение которого должник привлечен к ответственности за налоговые правонарушения, превышают на дату закрытия реестра требований кредиторов 50% общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, включенных в реестр требований кредиторов.
При этом пунктом 9 статьи 13 закона № 222-ФЗ установлено, что положения пункта 4 статьи 10 закона о банкротстве применяются к поданным после 01.09.2016 года заявлениям о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности, в связи с чем суды правомерно при рассмотрении настоящего обособленного спора руководствовались приведенной презумпцией.
Однако суды не учли, что указанная презумпция, как и иные изложенные в законе о банкротстве, является опровержимой и не лишает ответчиков возможности доказывать отсутствие оснований для удовлетворения предъявленных к ним требований.
Так, из материалов обособленного спора усматривается, что в суде первой инстанции ответчиками приводились доводы со ссылками на конкретные доказательства о том, что объективной причиной банкротства ДЕЗ Гагаринского района послужило не привлечение его к ответственности за совершение налогового правонарушения, а создание в июне 2015 года акционером общества (департаментом) нового юридического лица (ГБУ города Москвы «Жилищник Гагаринского района») с переводом на него значительной части активов и деятельности должника.
Ответчики в суде первой инстанции приводили доводы о том, что по состоянию на 2014 год активы должника составляли 189 млн рублей, на 2015 год - 193,5 млн рублей, а в 2016 году уменьшились до 76,5 млн рублей. Толкачева обращала внимание на то, что исходя из финансового анализа конкурсного управляющего за период с 31.12.2016 по 31.12.2019 убыточную деятельность должник начал вести только с 2018 года.
Ответчики указывали, что в случае сохранения за ДЕЗ Гагаринского района имущества, необходимого для ведения его нормальной хозяйственной деятельности, должник, несмотря на причиненный непосредственно ему ущерб, имел реальную возможность погасить требования уполномоченного органа.
Однако в нарушение положений статей 71, 168, 170 и 271 АПК приведенные доводы и представленные в их подтверждение доказательства не получили какой-либо правовой оценки со стороны судов первой и апелляционной инстанций. Суд округа указанные недостатки не устранил.
Суды также не учли, что в отсутствие доказательств совместного умысла и согласованности противоправных действий всех трех сменяющих друг друга директоров оснований для возложения на них субсидиарной ответственности в солидарном порядке не было.
Так, в силу абзаца восьмого пункта 4 статьи 10 закона о банкротстве если должник признан банкротом вследствие действий и (или) бездействия нескольких КДЛ, то такие лица отвечают солидарно.
Аналогичные положения содержит действующая норма пункта 8 статьи 61.11 закона о банкротстве, в отношении которой пунктом 22 постановления Пленума Верховного суда от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» разъяснено, что если несколько КДЛ действовали совместно, они несут субсидиарную ответственность за доведение до банкротства солидарно. В целях квалификации действий КДЛ как совместных могут быть учтены согласованность, скоординированность и направленность этих действий на реализацию общего для всех намерения, то есть может быть принято во внимание соучастие в любой форме, в том числе соисполнительство, пособничество и т.д. Пока не доказано иное, предполагается, что действия нескольких контролирующих лиц, аффилированных между собой, являются совместными.
Если несколько КДЛ действовали независимо друг от друга и действий каждого из них было достаточно для наступления объективного банкротства должника, названные лица также несут субсидиарную ответственность солидарно (пункт 8 статьи 61.11 закона о банкротстве).
Если несколько КДЛ действовали независимо и действий каждого из них, существенно повлиявших на положение должника, было недостаточно для наступления объективного банкротства, но в совокупности их действия привели к такому банкротству, данные лица подлежат привлечению к субсидиарной ответственности в долях (пункт 1 статьи 61.11 закона о банкротстве, пункт 1 статьи 1064 Гражданского кодекса).
Суды первой и апелляционной инстанций, утверждая, что последовательно сменившие друг друга руководители должника действовали совместно и реализовывали противоправную схему на протяжении длительного времени, никаким образом данный вывод не мотивируют. Судами не установлено обстоятельств и не приведено доказательств, которые бы свидетельствовали о том, что Рослевич, Мартынов и Толкачева действовали согласованно, скоординировано и преследовали одно единое намерение по получению незаконной налоговой выгоды либо являлись аффилированными по отношению друг к другу лицами.
В отсутствие доказательств соучастия ответчиков в реализации единого намерения по неправомерному получению должником налоговой выгоды у судов не было правовых оснований для возложения на них субсидиарной ответственности в солидарном порядке без выяснения роли каждого и причиненного непосредственно им ущерба.
В свою очередь, Рослевич пояснял, что из всех указанных в решении налогового органа договоров подписал от имени должника только один — со ООО «Стройэксплуатация». При этом из решения уполномоченного органа усматривается, что НДС был доначислен только начиная с IV квартала 2012 года, а доначисленный в период его руководства размер налога на прибыль является несущественным.
Рослевич со ссылкой на представленную в материалы дела копию трудовой книжки утверждал, что в действительности его полномочия как руководителя ДЕЗ Гагаринского района были прекращены 02.07.2012 года, а не 17.10.2012 года, как установлено судами исходя из даты внесения в ЕГРЮЛ соответствующей записи.
Однако суды не учли, что по смыслу подпункта 8 пункта 1 статьи 48 и статьи 69 закона «Об акционерных обществах» гендиректор как единоличный исполнительный орган АО приобретает полномочия на осуществление без доверенности действий от его имени с момента его избрания уполномоченным органом акционерного общества, а не с момента внесения в ЕГРЮЛ соответствующей записи. Законодательство не связывает возникновение либо прекращение полномочий исполнительного органа юридического лица с моментом внесения соответствующих сведений в ЕГРЮЛ.
Толкачева обращала внимание, что не подписала ни одного из приведенных в решении налогового органа договоров, а лишь совершала исполнение по уже заключенным предшествующим руководителем должника договорам.
При этом оба ответчика со ссылкой на представленные в материалы дела доказательства настаивали на том, что перечисленные в решении налогового органа контрагенты должника являлись победителями торгов, проведенных в порядке закона № 223-ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц», и не являлись техническими, вели хозяйственную деятельность, оказывали аналогичные услуги в иных округах, участвовали в судебных спорах, страховали ответственность и имели иные признаки реальных хозяйствующих субъектов.
Однако суды первой и апелляционной инстанций, сославшись на вынесенные в рамках арбитражного дела № А40-127481/2017 судебные акты как преюдициально значимые для рассматриваемого спора, от установления указанных обстоятельств и оценки представленных доказательств уклонились. Судом округа допущенные процессуальные нарушения не были устранены.
Вместе с тем в силу части 2 статьи 69 АПК обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении арбитражным судом другого дела, в котором участвуют те же лица.
Суды не учли, что ни Рослевич, ни Толкачева не являлись участвующими в деле № А40-127481/2017 лицами, а к моменту начала судебного разбирательства полномочия Толкачевой как руководителя ДЕЗ Гагаринского района уже были прекращены.
Таким образом, суд в настоящем обособленном споре, учитывая обстоятельства ранее рассмотренного дела, должен был исследовать и дать оценку представленным не участвовавшими ранее лицами доводам и доказательствам, изложить соответствующие мотивы их принятия или непринятия.
Суды первой и апелляционной инстанций не исследовали и не оценили совокупность представленных ответчиками доказательств. Эти недостатки не были исправлены судом округа.
Итог
Экономколлегия отменила акты нижестоящих судов в части привлечения к субсидиарке Рослевича и Толмачевой и направила спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Почему это важно
Как считает Сергей Лисин, партнер BGP Litigation, системно применяющийся до этого подход о том, что решение налогового органа о доначислении налогов является «царицей доказательств» в делах о привлечении к субсидиарной ответственности, потерпел первое существенное поражение. Ранее выводы такого решения об «однодневности» контрагентов должника и попытках руководства получения незаконной налоговой выгоды являлись сложно преодолимым барьером, и до отмены такого решения налоговой службы в судебном порядке все иные доказательства реальности хозяйственных отношений просто не воспринимались банкротным составом судей. Для реализации такого подхода (пока действует решение налоговой, то его фактический пересмотр в деле о банкротстве невозможен) ВС РФ в марте этого года даже предоставил лицам, привлекаемым к субсидиарной ответственности, право оспаривать решение налоговой службы по существу в судебном порядке.
Теперь мы можем наблюдать поистине революционный вывод о том, что банкротный суд должен воспринимать то самое решение налогового органа лишь как одно из доказательств по делу (как не преюдициальное) и должен полноценно исследовать все новые доказательства и при их достаточности - игнорировать выводы налоговой службы и выездной проверки. В этом же ключе была истолкована презумпция «о виновности КДЛ» в случае, если в реестре кредиторов должника доминируют требования налоговой службы. Суд напомнил, что такая презумпция является опровержимой, и с учётом представленных ответчиками доводов необходимо при новом рассмотрении проверит, не хватит ли такого пакета доказательств для ее опровержения.
К сожалению, продолжает Сергей Лисин, новых критериев о виновности (невиновности) органов госвласти в случае банкротства их дочерней организации ВС РФ не установил. На первом круге рассмотрения суды установили невиновность и непричастность таких «государственных акционеров» к налоговым схемам самого должника (они не одобряли и согласовали иным образом сделки должника, а значит, не могут нести за них ответственность). Данный подход не претерпел изменения, и факт направления дела на новый круг не повлияет уже на вывод суда о невиновности «государственного акционера», так как судебные акты в части отказа в привлечении к ответственности такой структуры оставлены без изменения.
P.S. Однако можно сделать вывод - взращенной в стенах ВС РФ «гидре субсидиарной ответственности» сами судьи отрубили одну голову («налоговая проверка, не отмененная в суде - царица доказательств»). Других голов осталось еще много, и это чудовище еще очень опасно, так как продолжает пожирать всех без разбора. Надеюсь, что новых голов на месте отрубленной не вырастет.
По словам управляющего партнера юридической компании ЮКО Юлии Ивановой (юристы компании принимали участие в составлении кассационной жалобы), «данное решение Верховного суда очень важно для правоприменительной практики привлечения к субсидиарной ответственности руководителей бюджетных структур.
В данном случае нам удалось доказать, что причина банкротства – это не привлечение должника к налоговой ответственности, а создание в 2015 году акционером общества нового юридического лица (ГБУ города Москвы «Жилищник Гагаринского района») и перевод на него значительной части активов должника. Нижестоящие суды не оценивали связанные с действиями департамента городского имущества доказательства, так как исходили из того, что департамент в целом не может быть привлечен к субсидиарной ответственности. Но даже если в рассматриваемом деле акционер не является субъектом субсидиарной ответственности, аргументы о причинивших вред действиях акционера должны были быть оценены с точки зрения их влияния на платежеспособность должника. Таким образом, вывод о достаточности действий генеральных директоров для наступления объективного банкротства и их солидарной (а не долевой) ответственности сделан преждевременно.
Партнер Saveliev, Batanov & Partners Владислав Ганжала отметил, что Верховный суд РФ справедливо указал на необходимость внимательно изучать причины объективного банкротства.
Так, если бы не было сделок с «техническими» компаниями, должник не получил бы необоснованной налоговой выгоды, а значит, должен был бы заплатить налоги в полном объеме. Но, судя по всему, он все равно не смог бы заплатить налоги и ушел бы в банкротство, поскольку ДГИ Москвы перевел его бизнес на новое юридическое лицо. Мне кажется, что если дело о банкротстве не было бы осложнено государственным участием и единственным участником должника была бы коммерческая организация, суды давно привлекли бы ее к субсидиарной ответственности за то, что бросила должника с долгами. Но тут же ДГИ Москвы, поэтому нашли «козлов отпущения» (тем более они сами дали повод для этого) и на этом все успокоились.
Адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро Москвы «РИ-консалтинг» Елена Гладышева отметила, что с выводами ВС РФ, отраженными в комментируемом определении, сложно не согласиться, поскольку суды нижестоящих инстанций в действительности не определили причины объективного банкротства должника и их связь с действиями ответчиков.
Вместо этого, суды, при наличии в реестре кредиторов требований налоговой в соответствующем размере, шаблонно сослались на презумпцию доведения до банкротства ответчиками на основании положений абзаца 5 пункта 4 статьи 10 закона о банкротстве, в связи с привлечением должника к налоговой ответственности на сумму, превышающую на дату закрытия РТК 50% общего размера требований кредиторов третьей очереди. В связи с этим, в комментируемом определении ВС РФ в очередной раз указал на опровержимость сформированных в законе о банкротстве презумпций «доведения до банкротства», о чем, в том числе, указано в постановлении Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53 (п. 5, 19). В любом случае, спор о привлечении к субсидиарной ответственности требует детального изучения каждого вменяемого эпизода, степени участия каждого ответчика и наличие/отсутствия у них единого умысла, а не шаблонного применения «презумпции» в случае формального совпадения оснований.
В настоящем случае, по словам Елены Гладышевой, суды не дали надлежащей правовой оценки доводам ответчиков о наступлении объективного банкротства не в связи с привлечением должника к налоговой ответственности, а в связи с переводом большей части активов на другое лицо, а также не оценили доводы об отсутствии единого умысла солидарных ответчиков на вывод актива, разный период их работы в органах управления должника и необходимость оценки степени влияния каждого ответчика на результат наступления банкротства.
«Учитывая вышеизложенное, позиция ВС РФ скорее имеет целью исправление неправильного толкования и применения нижестоящими судами норм права и неверную оценку доказательств, в связи с чем не является практикообразующей», – отметила она.
Партнер ProLegals Елена Кравцова отметила, что определение ВС РФ интересно двумя обстоятельствами.
Как видно из данного спора, ответчики представили доказательства изъятия акционером (ДГИ Москвы) активов должника и создания на их базе нового общества, при этом суды проигнорировали данные доводы. Позиция ВС РФ, которая в очередной раз напоминает об опровержимости презумпции, является позитивной для формирования практики защиты от субсидиарной ответственности. На мой взгляд, в законе закреплены жесткие презумпции, в связи с чем значительный объем судебных актов о привлечении к субсидиарной ответственности связан именно с ними. Судебный акт ВС РФ значим и еще по одной причине: констатацией того факта, что не образует презумпции для контролирующих лиц судебный акт по делу об оспаривании акта ИФНС, если данные лица не привлекались к участию в процессе. С распространением судебной практики об отказе во вступлении данным лица в процесс является крайне негативным фактором возможность использования потом против них преюдиции. Пожалуй, данный вывод ВС РФ считаю более значимым для складывающейся судебной практики.
Адвокат, советник юридической фирмы INTELLECT, арбитражный управляющий Сергей Гуляев отметил, что ВС РФ в очередной раз призвал нижестоящие суды устанавливать объективные причины несостоятельности должника, а не привлекать к субсидиарной ответственности контролирующих лиц только на основании наличия неисполненных обязательств перед конкретным кредитором.
В данном случае, как следует из мотивировочной части комментируемого определения, объективное банкротство могло возникнуть из-за создания акционером нового общества с передачей значительных активов должника. А само по себе налоговое правонарушение и доначисленные налоги могли бы быть погашены, если бы имущество не было изъято, а должник продолжал осуществлять деятельность на прежних условиях. Также значимым видится стремление ВС РФ разграничить ответственность сменяющихся руководителей и рассматривать действия каждого отдельно, а не применять «длящийся» подход к причинам несостоятельности. Выводы ВС РФ являются позитивными для контролирующих лиц, которые при наличии надлежащих доказательств могут опровергать презумпции своей виновности в неплатежеспособности должников и обращать внимание судов на объективные признаки банкротства. Конечно же, если не установлены их противоправные действия, в результате которых должник лишился возможности рассчитаться по своим обязательствам.
Старший юрист по проектам в области банкротства юридической фирмы VEGAS LEX Валерия Тихонова отметила, что комментируемое определение имеет важное значение для практики.
Хоть и нельзя сказать, что ВС РФ выразил какую-то революционную позицию, однако в данном деле ему пришлось исправлять ошибки судов нижестоящих инстанций, которые, к сожалению, являются достаточно типичными и распространенными в спорах о привлечении лиц к субсидиарной ответственности. Во-первых, коллегия напомнила судам и участникам дел о банкротстве, что предусмотренные законом презумпции наступления субсидиарной ответственности являются опровержимыми. Привлекаемые к ответственности лица вправе приводить доводы, опровергающие взаимосвязь наступления банкротства с обстоятельствами, положенными в основу презумпций, и суды обязаны исследовать и оценить данные доводы. Нарушение данного правила в конкретном комментируемом споре (исходя из содержания определения) привело к неустановлению истинных причин наступления банкротства – и, возможно, к неправомерному освобождению от ответственности лиц, принявших критические для должника решения.
Во-вторых, по словам Валерии Тихоновой, ВС РФ в данном конкретном споре поставил под сомнение допустимость солидарного возложения ответственности на бывших директоров должника.
«Судами не был исследован объем действий каждого из ответчиков; какой именно «вклад» внес каждый из директоров в достижение итогового критического результата (и внес ли вообще); действовали ли они совместно, реализуя единый умысел, или каждый действовал по своему разумению. Неисследование таких обстоятельств может привести к неправомерному возложению всего бремени субсидиарной ответственности на лицо, которое при реализации своих полномочий действовало разумно и добросовестно, и не могло повлиять на последствия действий (решений) иных лиц. Также коллегия затронула крайне важный для споров о субсидиарной ответственности аспект наличия вступившего в законную силу судебного акта. До этого момента до ВС РФ доходили споры о допустимости оспаривания субсидиарными ответчиками судебных актов, положенных в основу заявлений о привлечении лиц к ответственности. В настоящем же деле ВС РФ указал, что если субсидиарный ответчик не участвовал в споре, судебный акт по которому положен в основу предъявляемых к КДЛ требований, то он вправе ссылаться на отсутствие преюдиции и приводить новые доводы, представлять новые доказательства – которые должны получить надлежащую оценку судов, рассматривающих дело о банкротстве», – отметила она.
Руководитель екатеринбургского офиса юрфирмы Арбитраж.ру Артем Комсюков отметил, что наконец-то тренд на необоснованное поголовное привлечение к субсидиарной ответственности не только окончательно закончился, но и уже явно перешел в глубокое падение.
В действительности, судебный акт прямо радует верховенством закона и справедливости. Действительно, деятельность руководителей, привлеченных к субсидиарной ответственности солидарно, должна быть зависимой и совместной (сговор). При отсутствии какого бы то ни было доказательства подобного, привлечение КДЛ к субсидиарке солидарно невозможно. Соответственно, судами, по сути, не установлено ни одного основания для привлечения контролирующих должника лиц к ответственности. Более того, как совершенно справедливо указал Верховный суд РФ, привлекаются в настоящем деле физические лица, не участвовавшие в деле об оспаривании налогового решения, значит, положения о преюдиции не могут быть применены. Указанное означает, что суды обязаны исследовать все доказательства, представленные в материалы дела ответчиками, чего сделано не было. По моему личному мнению, при новом рассмотрении суду первой инстанции будет сложно удовлетворить заявление.
Консультант практики «Сопровождение процедур банкротства и антикризисный консалтинг» юридической компании «Лемчик, Крупский и партнеры» Хас-Магомед Толдиев отметил, что на этот раз Верховный суд РФ разобрался с ключевыми аспектами привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности за совершение налогового правонарушения, размер которого составляет свыше 50% от общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме долга (в данном случае 97,01%).
Нижестоящие суды привлекли к субсидиарной ответственности солидарно бывших руководителей должника, которые в целях уменьшения налоговой базы по НДС подписывали договоры с техническими контрагентами на работы (услуги), которые в действительности последними не выполнялись. Общая сумма задолженности составила внушительные 150 млн рублей. Однако ВС РФ не согласился с таким решением и отправил дело на новое рассмотрение.
По словам Хас-Магомеда Толдиева, как справедливо отметил ВС РФ, суды не исследовали обстоятельства, имеющие ключевое значение, а именно:
доказанность взаимосвязи между возникновением задолженности перед бюджетом за совершением налоговых правонарушений и наступлением кризисной ситуации;
роль каждого из бывших руководителей должника в совершении налоговых правонарушений и размер причиненного непосредственно им ущерба;
доказанность факта совместных действий последовательно сменивших друг друга руководителей должника в целях реализации противоправной схемы на протяжении длительного времени.
«С учетом того, что ответчики обосновывали позицию об отсутствии взаимосвязи между доначислением суммы налоговых обязательств и возникновением банкротства компании (ответчики указывали, что в случае сохранения за ДЕЗ Гагаринского района имущества, необходимого для ведения его нормальной хозяйственной деятельности, должник, несмотря на причиненный непосредственно ему ущерб, имел реальную возможность погасить требования уполномоченного органа), а также совершение действий каждого руководителя независимо от другого, привлечение к субсидиарной ответственности бывших руководителей солидарно является противоречащим действующим нормам (согласно абз. 3 п. 22 Постановление Пленума Верховного суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», если несколько контролирующих должника лиц действовали независимо и действий каждого из них, существенно повлиявших на положение должника, было недостаточно для наступления объективного банкротства, но в совокупности их действия привели к такому банкротству, данные лица подлежат привлечению к субсидиарной ответственности в долях (пункт 1 статьи 61.11 закона о банкротстве, пункт 1 статьи 1064 ГК РФ). Данная позиция ВС РФ имеет важное значение в судебной практике в части привлечения к субсидиарной ответственности руководителей должника, поскольку до настоящего времени суды не в полной мере обосновывали определение характера субсидиарной ответственности – солидарно или в долях, что приводило к вынесению необоснованных судебных решений, которые в последующем отменялись судами вышестоящих инстанций», – отметил он.
Юрист Orlova/Ermolenko Вероника Шахова отметила, что не первый раз в делах о привлечении к субсидиарной ответственности коллегия обоснованно обращает внимание судов на необходимость тщательного исследования причин объективного банкротства должника.
В настоящем деле коллегия отметила, что суды формально применили презумпцию доведения должника до банкротства и не дали оценку доводам директоров о том, что истинной причиной объективного банкротства должника стал перевод его деятельности на иное юридическое лицо единственным акционером должника – ДГИ Москвы. Также коллегия отметила необходимость исследования и оценки судами оснований для привлечения к субсидиарной ответственности солидарно. Особенность настоящего дела заключается в том, что единственным акционером должника является ДГИ Москвы. По сложившейся судебной практике суды отказывают в привлечении к субсидиарной ответственности акционеров – госорганов, хотя обоснованность такой позиции является далеко не бесспорной. К сожалению, в настоящем деле решение нижестоящих судебных инстанций в части отказа в привлечении к субсидиарной ответственности ДГИ Москвы не оспаривалось, поэтому коллегия в этой части не сделала ценные выводы. По моему мнению, ключевое значение выводов коллегии в данном деле – пресечение практики автоматического привлечения директоров к субсидиарной ответственности без возможности опровержения презумпций доведения до банкротства, в том числе в случае невозможности привлечения к субсидиарной ответственности госоргана – единственного акционера должника.
