С 2014 по 2017 год банк «Легион» предоставил производственной компании «МОЛОС» на основе 13 кредитных договоров займы на сумму 3,4 млрд рублей. 12 займов банк предоставил для пополнения оборотных средств и один — для погашения обязательств третьих лиц. При этом большую часть полученных денег «МОЛОС» направлял на погашение ранее возникшей кредитной задолженности, то есть осуществлял ее рефинансирование. В рамках банкротства компании «МОЛОС» банк «Легион» попросил суд включить в реестр должника задолженность с начисленными на нее процентами и неустойкой на сумму 598 млн рублей. Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, признал требование банка обоснованным, однако предпочел его субординировать. АСВ — конкурсный управляющий банка «Легион» — пожаловалось в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов и направил обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Больше подробностей по данному кейсу можно прочитать на портале PROбанкротство.
Мотивы, считает партнер Forward Legal Карим Файзрахманов, по которым нижестоящие суды субординировали требования, выглядят обоснованными. Длительное кредитование банком должника в период имущественного кризиса, в отсутствие обеспечения и при условии, что часть средств направлялась на погашение задолженности перед самим же банком, довольно нетипичное для независимого кредитора поведение. Это может говорить о фактической аффилированности банка и должника и компенсационной природе предоставленного финансирования.
Стоит согласиться с тем, что п. 9 Обзора от 29.01.2020, на который ссылались нижестоящие суды, не совсем применим к данному спору. Данный пункт касается вопроса обоснованности финансирования должника путем займов (а не путем вкладов в уставный капитал) в начальный период осуществления должником предпринимательской деятельности. В рассматриваемом же деле ситуация другая. Но такая ошибка явно недостаточна для того, чтобы констатировать существенное нарушение, которое было бы основанием для отмены актов нижестоящих судов. Необходимо дождаться мотивировочной части комментируемого определения, поскольку содержащиеся в нем выводы могут оказать значительное влияние на включение требований банков в реестры требований кредиторов и существенно ухудшить положение «непрофильных» кредиторов.
В марте 2017 года банк «Югра» выдал кредиты ООО «Восток» и ООО «Билдинг Групп», поручителем по которым выступило АО «Каюм Нефть». Но уже в мае 2017 года допсоглашениями договоры поручительства были расторгнуты, а через некоторое время у банка «Югра» была отозвана лицензия и он был признан банкротом. Лишь в конце 2020 года суд признал допсоглашения о расторжении поручительств недействительными сделками. После чего банк «Югра» потребовал включить в реестр признанной к тому времени банкротом «Каюм Нефти» требования в размере 11,6 млрд рублей. Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, отклонил требования банка «Югра» со ссылкой на пропуск срока давности. Однако суд округа отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение. «Газпромбанк» и представитель участников «Каюм Нефти» Александр Барыбкин пожаловались в Верховный суд, который отменил постановление окружного суда и оставил в силе акты судов первой и апелляционной инстанций. Полное описание кейса можно найти на портале PROбанкротство.
Передача дела на рассмотрение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ и отмена судебного акта округа с оставлением в силе судебных актов судов апелляционной и кассационной инстанций, считает управляющий партнер юридической компании ЮКО Юлия Иванова, свидетельствуют о том, что высшая судебная инстанция исходит из того, что начало течения срока исковой давности должно определяться исключительно исходя из момента осведомленности кредитора о нарушении его права и лица, являющегося надлежащим ответчиком. Противоправные действия должника или третьих лиц не могут рассматриваться как препятствующие предъявлению иска, если они не повлияли на осведомленность кредитора.
Предъявление в суд главного требования не влияет на течение срока исковой давности по дополнительным требованиям, в том числе вытекающим из поручительства (ст. 207 ГК РФ, п. 26 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.2015 № 43). В случае предъявления в суд требования о взыскании только с заемщика срок исковой давности по солидарному требованию к поручителю продолжает течь. Начав течь одномоментно, срок исковой давности по требованию к заемщику приостанавливается, а срок исковой давности по незаявленным требованиям к поручителю продолжает течь самостоятельно.
Следовательно, истец, обратившийся в суд с требованием к заемщику, несет риск истечения срока исковой давности по требованию к поручителю.
Необходимо разграничивать осведомленность о нарушении права, которая имеет место по истечении срока исполнения обязательства (п. 2 ст. 200 ГК РФ), и предпринятые кредитором меры для защиты нарушенного права (получения исполнения по обязательству). Если кредитор считает недействительными сделки, которые, по его мнению, препятствуют надлежащему исполнению, обращение в суд с иском об их оспаривании и ожидание вступления в законную силу судебного акта должны рассматриваться именно как осведомленность о нарушении права, а не препятствие в предъявлении требования о принудительном исполнении обязательства. Более того, в рассматриваемом деле сделки, по мнению кредитора, препятствовавшие предъявлению иска, рассматривались последним как ничтожные. Соответственно, для предъявления требования не было необходимости в предварительном признании ее недействительной в судебном порядке, а достаточно обосновать ничтожность при рассмотрении требования (п. 1 ст. 166 ГК РФ).
Судебный акт Верховного суда РФ, наряду с Определением от 06.12.2022 № 305-С22-19852, направлен на формирование единообразного понимания судами момента начала отсчета срока исковой давности по акцессорным обеспечительным требованиям (обращение взыскание на залог третьего лица, поручительство, гарантия) — с момента осведомленности о нарушении обеспеченного обязательства, независимо от того, необходимо или нет использовать кредитору какие-то дополнительные средства защиты. Если к моменту нарушения основного обязательства возможность реализации обеспечительных требований была затруднена, это не означает, что течение срока исковой давности приостанавливается на период, когда кредитор использовал средства судебной защиты для восстановления ранее существовавшего положения.
Арбитражный суд Московского округа отменил акты нижестоящих судов, которые обязали компанию «Гефест-Рентал» — бывшего руководящего органа признанного банкротом АО «Опытный механический завод» (ОМЗ) — передать конкурсному управляющему ОМЗ имущество и документы должника, а также выплачивать судебную неустойку в 5 тыс. рублей за каждый день неисполнения определения АС Москвы о передаче имущества и документов. Обособленный спор направлен на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Компания «Гефест-Рентал» в кассационной жалобе настаивала, что суд первой инстанции не исследовал обстоятельств, препятствующих посещению конкурсным управляющим испрашиваемых им объектов недвижимости, а это значит, что определение АС Москвы является неисполнимым судебным актом. Более того, требование о взыскании судебной неустойки не подлежит удовлетворению, поскольку за непередачу документации и имущества предусмотрен только судебный штраф, указал заявитель жалобы.
Окружной суд согласился с доводами «Гефест-Рентал». Суд подчеркнул, что для возложения обязанности по передаче объекта недвижимости, ключей от него и документов, подтверждающих право собственности, ответчик должен обладать таким имуществом, поскольку при отсутствии доказательств, подтверждающих нахождение у ответчика истребуемых документов и имущества должника, судебный акт, обязывающий их передать, не будет отвечать признаку исполнимости. При этом суды не учли, что недвижимое имущество юридически принадлежит должнику, что подтверждается открытыми сведениями из ЕГРП. Более того, ответчик указывал, что каких-либо препятствий к посещению конкурсным управляющим испрашиваемых им объектов недвижимости не оказывал. Кроме того, суды первой и апелляционной инстанций не указали на доказательства, которые, по их мнению, подтверждают факт удержания имущества должника бывшим руководителем должника, совершения действий по препятствованию по включению в конкурсную массу объектов недвижимости, собственником которых является должник.
Окружной суд, считает адвокат юридической компании Case by Case Юлия Михальчук, акцентировал внимание на правильности выбора способа защиты. Иск о понуждении к исполнению обязанности передать документы и ценности допустим, если директор уклоняется от передачи имущества, владение которым должник не утратил, и создает препятствия в доступе к такому имуществу (например, удерживает ключи от склада). Если же директор незаконно получил имущество компании, тогда надо выбирать иной способ защиты — оспаривание сделки либо предъявление виндикационного иска. Если имущество поступило во владение третьего лица, тогда за это директора можно привлечь к убыткам или субсидиарной ответственности.
На этой неделе мое внимание привлекло дело АО «ОМЗ», в котором кассация отменила формальный подход нижестоящих судов истребовать у руководителя документы и имущество без проверки того, в чьем фактическом владении они находятся. Поэтому в кейсах об истребовании документов или имущества важно выяснить, у кого именно в данный момент все это находится. Ведь, если истребовать у директора имущество, которое в реальности у него не находится, тогда судебный акт будет заведомо неисполним.
Правительство РФ внесло в Госдуму законопроект № 532703-8, которым вводится приоритет уплаты налога на прибыль при реализации залоговых активов банкрота, сообщил Федресурс.
Законопроект содержит поправки в ст. 138 закона о банкротстве, определяющие порядок погашения долгов перед кредиторами, обязательства перед которыми обеспечены залогом имущества должника. По действующим правилам банку-залогодержателю причитается 80% от реализации предмета залога, но перед этим из полученной суммы вычитаются затраты на обеспечение его сохранности и на организацию торгов.
Законопроект предлагает закрепить в законодательстве практику, когда деньги от реализации предмета залога должны идти, в том числе, и на погашение начисленных на него имущественных налогов. Помимо этого, согласно проекту, за счет залоговой выручки также должны погашаться иные налоги, связанные с использованием или реализацией такого имущества. Таковыми являются налог на прибыль и налог на добавленную стоимость (НДС). Подробнее об инициативе написано на портале PROбанкротство.
Этот законопроект, считает управляющий партнер юридической компании «Бубликов и партнеры» Владимир Бубликов, лишний раз демонстрирует, что ФНС продолжает гнуть свою принципиальную линию по повышению собираемости налогов любыми способами. На этот раз — за счет изменения правил игры на банкротном рынке.
По закону, если залогом обеспечены требования по кредитному договору, после продажи залогового имущества 80% от вырученной суммы уходит залоговому кредитору, 15% — на текущие платежи, 5% — на процедурные расходы (вознаграждение управляющему, судебные расходы и т. д.). Если текущих платежей нет, то 15% тоже причитаются залоговому кредитору. Разумеется, в пределах суммы долга.
Что хочет ФНС — включить в текущие платежи налоги, которые прямо или косвенно связаны с предметом залога. На практике это означает, что вместо 95%, которые мог бы получить банк от продажи заложенного имущества (если представить, что, помимо потенциальных требований ФНС, никаких текущих платежей нет), он получит 80%.
Давайте представим, что все 15% уйдут на погашение этих выявленных налогов, которые прямо или косвенно связаны с имуществом и его содержанием. По данным Федресурса, за шесть месяцев прошлого года залоговые кредиторы получили примерно 26 млрд рублей. Получается, чтобы забрать в пользу бюджета 15% от этой суммы, а именно 4 млрд рублей, налоговая готова коренным образом изменить экономические правила игры, снизить привлекательность залога для банков и понизить качество ссуд. Как в прошлом году отмечали Сбербанк, Альфа-банк и ВТБ, из-за этих рисков банкам придется доформировать резервов примерно на 400 млрд рублей. Мне кажется сомнительным прикладывать столько усилий и вносить ощутимые изменения в устоявшиеся рыночные правила ради такого объема потенциальных поступлений.
19 января первое чтение прошел проект изменений в Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».
Авторы проекта предлагают закрепить в тексте закона преимущественное право участников долевой собственности выкупить на торгах долю должника в праве общей собственности. Изменения законодатель вносит в целях исполнения Постановления Конституционного Суда РФ от 16.05.2023 № 23-П. Подробнее об этих изменениях можно прочитать на портале PROбанкротство.
Как правило, участники долевой собственности находятся в семейных отношениях ( супруги, родители, дети и так далее). Фактически закрепляется, что по результатам торгов сособственнику имущества должна предоставляться возможность покупки доли по цене, предложенной победителем торгов. Вышеуказанные изменения положительно скажутся на защите интересов собственников имущества, которое находится в долевой собственности, поскольку исключит случаи «вклинивания» в право собственности лиц, которые могут подобными обстоятельствами злоупотреблять или иным образом препятствовать распоряжению имуществом и ранее сложившимся отношениям между сособственниками.
