В рамках банкротства строительного холдинга «Мосты и тоннели» конкурсный управляющий и конкурсный кредитор потребовали привлечь к субсидиарной ответственности семерых контролирующих должника лиц. Но в итоге суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, привлек к субсидиарной ответственности только Алексея Семенихина — экс-директора должника, пробывшего в своей должности лишь 4 месяца до возбуждения дела о банкротстве холдинга. Семенихин пожаловался в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов в обжалуемой части и отказался привлекать к субсидиарке экс-директора должника Алексея Семенихина (дело А40-191321/2019).
Фабула
В июле 2019 года суд возбудил дело о банкротстве ООО «Строительный холдинг «Мосты и тоннели». В октябре 2019 года было введено наблюдение, а в декабре 2020 года суд ввел конкурсное производство.
В рамках дела о банкротстве СХ «Мосты и тоннели» его конкурсный управляющий и АО «Торговый дом «Партнер» (конкурсный кредитор) потребовали привлечь к субсидиарной ответственности Михаила Калиновского, Наталью Лазареву, Александра Макеева, Алексея Прилипухова, Алексея Семенихина, Андрея Холодова и ООО «Главная дорога».
Определяя круг контролировавших холдинг лиц (КДЛ), заявители сослались на то, что участниками холдинга являлись:
с 23.12.2016 по 15.03.2018 года — Лазарева (доля участия – 100%);
с 15.03.2018 по 07.12.2018 года — Холодова (доля – 100%);
с 07.12.2018 по 31.05.2019 года — Семенихин (доля – 51%), Калиновский (доля 24,5%) и Прилипухов (доля – 24,5%);
с 31.05.2019 года — Семенихин (доля – 63,5%) и Прилипухов (доля – 36,5%).
Полномочия единоличного исполнительного органа холдинга исполняли:
23.12.2016 до 06.04.2018 года — Лазарева;
с 06.04.2018 до 04.04.2019 года — Калиновский;
с 04.04.2019 до момента открытия конкурсного производства — Семенихин.
Кроме того, по мнению заявителей, к числу КДЛ относятся ООО «Главная дорога», которое безосновательно получило свыше 342 млн рублей от холдинга и извлекло тем самым выгоду из недобросовестного поведения его руководителей Калиновского и Семенихина, а также участник ООО «Главная дорога» Макеев (доля участия — 20% (с 19.06.2018 по 11.07.2019 года) и 100% (после 11.07.2019).
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, привлек к субсидиарной ответственности только Алексея Семенихина.
Семенихин пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суды установили, что с 13.07.2018 по 23.05.2019 года СХ «Мосты и тоннели» перечислил ООО «Главная дорога» 342 млн рублей (в том числе, 299 млн рублей за время руководства Калиновского и 43 млн рублей за время руководства Семенихина).
Суд в 2021 году признал эти операции недействительными на основании пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве. Судебный акт был мотивирован тем, что данные операции совершены в период подозрительности, доказательства встречного исполнения не представлены, ООО «Главная дорога» является заинтересованным лицом по отношению к холдингу, так как с 31.01.2019 по 11.07.2019 года СХ «Мосты и тоннели» являлся мажоритарным участником ООО «Главная дорога» (доля — 80%).
Однако суды пришли к выводу о том, что определение суда о недействительности указанных операций не имеет преюдициального значения, поскольку к участию в ранее разрешенном споре о недействительности платежных операций контролировавшие холдинг физические лица, в том числе Калиновский и Семенихин, не привлекались, какие-либо первичные документы в первый спор не представлялись и поэтому они не были предметом исследования суда.
Суды пришли к выводу о том, что в настоящее время ООО «Главная дорога» подтвердило реальность субподрядных отношений с холдингом: ООО «Главная дорога» фактически исполнило обязательства по договорам субподряда, а СХ «Мосты и тоннели» принял результаты работ, то есть получил встречное предоставление.
Кроме того, суды сочли, что перечисления в пользу ООО «Главная дорога» не являлись существенными по отношению к масштабам деятельности холдинга, так как их общая сумма составила 27% от стоимости активов последнего.
В связи с этим суды не усмотрели оснований для привлечения к субсидиарной ответственности ООО «Главная дорога» и его участника Макеева.
Отказ в удовлетворении требований, предъявленных к Лазаревой, Прилипухову и Холодову, суды мотивировали тем, что они не совершали действия, ставшие необходимой причиной банкротства холдинга.
Признавая необоснованным требование, предъявленное к Калиновскому, суды исходили из того, что в период его руководства холдинг заключил ряд контрактов на выполнение работ с крупными компаниями, работающими на строительном рынке. В это время холдинг исполнял свои обязательства, работы выполнялись привлеченными холдингом субподрядчиками и затем их результаты передавались заказчикам строительства. По итогам 2018 года чистая прибыль холдинга составила 18 тыс. рублей, чистые активы — 16 тыс. рублей. В 2018 году холдинг располагал значительной производственной базой (стоимость основных средств — 50,8 млн рублей), арендовал большой офис, среднесписочная численность его сотрудников составляла 609 человек. После увольнения Калиновского холдинг продолжал активно работать, действующий контрактный портфель позволял и дальше получать прибыль от основного вида деятельности.
Установив, что прекращение деятельности СХ «Мосты и тоннели» и отрицательные финансовые показатели имели место в период работы Семенихина (сокращение числа сотрудников к ноябрю 2019 года до 175 человек, снижение стоимости основных средств по итогам 2019 года до 21,4 млн рублей, падение стоимости чистых активов по результатам 2019 года до отрицательной величины (- 363,5 млн рублей), отражение в балансе за 2019 год убытков в сумме 379,9 млн рублей), суды привлекли его к субсидиарной ответственности, обратив внимание на то, что им не представлены доказательства, подтверждающие причины неисполнения холдингом договоров, заключенных с заказчиками.
Суды также указали на то, что Семенихиным не исполнена обязанность по подаче заявления о банкротстве СХ «Мосты и тоннели».
Что думает заявитель
По мнению Семенихина, суды не установили факт совершения им каких-то конкретных действий, создавших условия для наступления объективного банкротства холдинга. Приняв во внимание лишь данные бухгалтерской отчетности за 2018 год, суды оставили без оценки иной документ — аудиторское заключение от 15.07.2019 года, в котором выражено другое мнение о финансовом состоянии холдинга в 2018 году.
С момента назначения Семенихина руководителем и до возбуждения дела о банкротстве холдинга прошло менее 4-х месяцев, что свидетельствует о том, что на предприятии имелся отложенный кризис, возникший ранее — в период руководства Калиновского.
Суды не учли, что основными средствами холдинг владел на основании договоров лизинга, которые были прекращены лизингодателями сразу после возбуждения дела о банкротстве, что и стало причиной снижения стоимости основных средств. Ряд обязательств по контрактам, заключенным Калиновским, к моменту ухода его с должности, уже являлись просроченными.
Семенихин считает, что у судов не было оснований для отказа в удовлетворении его ходатайства о назначении судебной экономической экспертизы в целях установления момента возникновения объективного банкротства.
Наконец, поскольку полномочия единоличного исполнительного органа Семенихин исполнял непродолжительное время до момента возбуждения дела о банкротстве холдинга, он не мог быть привлечен к ответственности за неподачу заявления должника о собственном банкротстве.
Что решил Верховный суд
Судья ВС И.В. Разумов счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию.
Экономколлегия не нашла оснований для отмены судебных актов в части, касающейся отказа в привлечении к субсидиарной ответственности Лазаревой, Калиновского, Макеева, Прилипухова, Холодова и ООО «Главная дорога».
В кассационной жалобе не приведены какие-либо доводы о несогласии с судебными актами об отказе в удовлетворении требований, предъявленных к Лазаревой, Прилипухову и Холодову.
А в части требований, обращенных против Макеева и ООО «Главная дорога», суды правильно применили положения части 2 статьи 69 АПК.
Преюдициальное значение имеют ранее установленные арбитражным судом факты. Однако заявление о недействительности платежных операций, совершенных холдингом «Мосты и тоннели» в пользу общества «Главная дорога», было удовлетворено ввиду непредставления последним первичных документов о выполнении работ, и как следствие, ввиду недоказанности им равноценности предоставления, что не образует преюдицию и не лишает общество «Главная дорога» возможности доказать такую равноценность по другому заявлению — заявлению о привлечении самого общества «Главная дорога» и его участника к субсидиарной ответственности.
Оценив по правилам статьи 71 АПК новые документы, прежде не представлявшиеся обществом «Главная дорога», суды пришли к выводу о том, что в данный момент оно подтвердило реальность субподрядных отношений с холдингом: общество «Главная дорога» фактически исполнило обязательства по договорам субподряда, а холдинг «Мосты и тоннели» принял результаты работ, то есть получил встречное предоставление.
Возражения об обратном, приведенные в кассационной жалобе и отзыве АО «Торговый дом «Партнер» (конкурсный кредитор) на кассационную жалобу, не могут быть приняты во внимание, поскольку направлены на переоценку доказательств, пояснила Экономколлегия.
Также, по мнению ВС, на переоценку доказательств направлены и доводы о том, что банкротство холдинга «Мосты и тоннели» наступило из-за действий (бездействия) Калиновского.
При установленном судами факте равноценности полученного от общества «Главная дорога» предоставления в виде выполненных им и принятых холдингом «Мосты и тоннели» работ ошибочный вывод судов о несущественности (по отношению к масштабам деятельности холдинга) общей суммы платежей, совершенных в пользу общества «Главная дорога», не привел к принятию неправильного решения, подчеркнул Верховный суд.
При этом ВС отнесся критически к выводам нижестоящих судов в части привлечения к субсидиарке Семенихина.
Привлечение КДЛ к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов. При его применении необходимо иметь в виду как сущность конструкции юрлица, предполагающей имущественную обособленность этого субъекта, его самостоятельную ответственность, наличие у участников корпораций, учредителей унитарных организаций, иных лиц, входящих в состав органов юридического лица, широкой свободы усмотрения при принятии (согласовании) деловых решений, так и запрет на причинение ими вреда независимым участникам оборота посредством недобросовестного использования института юридического лица (пункт 1 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 года № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», далее — постановление № 53).
ВС напомнил, что статьей 61.11 закона о банкротстве установлена субсидиарная ответственность контролирующего лица за невозможность полного погашения требований кредиторов.
При доказанности обстоятельств, составляющих закрепленные в пункте 2 статьи 61.11 закона о банкротстве основания опровержимых презумпций доведения до банкротства, предполагается, что именно действия (бездействие) контролирующего лица явились необходимой причиной объективного банкротства.
Поскольку в рассматриваемом случае соответствующие обстоятельства не были установлены судами, бремя доказывания должно было быть распределено по общим правилам: истцы по обособленному спору должны были подтвердить наличие в поведении Семенихина признаков недобросовестности, неразумности, повлекших за собой банкротство подконтрольного холдинга.
Однако суды не установили какие-либо факты совершения Семенихиным тех или иных неправомерных действий (бездействия), которые бы способствовали возникновению кризисной ситуации, ее развитию, переходу в стадию объективного банкротства и выражались в принятии им конкретных ключевых деловых решений с нарушением обязанности действовать в интересах юрлица добросовестно и разумно.
По сути, вывод судов о доведении Семенихиным контролируемого им холдинга до банкротства основан лишь на том, что именно в период его руководства ухудшились показатели, характеризующие деятельность холдинга «Мосты и тоннели» (произошло сокращение числа сотрудников, упала величина чистых активов, в балансе стал отражаться убыток и т.д.).
Верховный суд подчеркнул, что подобного рода негативные последствия сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности, неразумности поведения контролирующего лица, так как возможность их возникновения сопутствует рисковому характеру предпринимательской деятельности.
Данные последствия могли быть вменены привлекаемому к ответственности лицу только в том случае, если оно неправомерно создало условия для их наступления. При занятом судами подходе последний руководитель неизбежно будет нести субсидиарную ответственность, поскольку в преддверии банкротства упомянутые показатели всегда изменяются в худшую сторону, пояснила СКЭС.
В ходе рассмотрения спора Семенихин дал пояснения о причине банкротства холдинга «Мосты и тоннели», указав в качестве таковой конфликт с заказчиком строительства. Он обращал внимание на то, что основными средствами холдинг владел на основании договоров лизинга, которые были прекращены лизингодателями сразу после возбуждения дела о банкротстве, что и стало причиной снижения стоимости основных средств в учетных данных.
Эти возражения не были признаны судами недостоверными или неполными.
При таких обстоятельствах, в удовлетворении требования о привлечении Семенихина к субсидиарной ответственности на основании статьи 61.11 закона о банкротстве, по мнению Экономколлегии, следовало отказать за недоказанностью.
Кроме того, как разъяснено в пункте 9 постановления № 53 обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 закона о банкротстве.
Руководитель может быть привлечен к субсидиарной ответственности по правилам статьи 61.12 закона о банкротстве, если он не исполнил данную обязанность в месячный срок со дня ее возникновения.
Но, по мнению СКЭС, суды сделали ошибочные выводы о том, что трехмесячный срок для оценки и анализа ситуации, сложившейся на крупном строительном предприятии, является чрезмерным для обычного добросовестного и разумного вновь назначенного руководителя.
Поскольку в рассматриваемом случае с момента назначения Семенихина руководителем и до возбуждения дела о банкротстве холдинга прошло менее 4-х месяцев, он не подлежал привлечению к ответственности и на основании статьи 61.12 закона о банкротстве, подытожил Верховный суд.
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов в обжалуемой части и отказался привлекать к субсидиарке экс-директора должника Алексея Семенихина.
Почему это важно
Адвокат, партнер юридической фирмы «СТРИМ» Михаил Герголенко отметил, что позиция ВС в настоящем споре подтверждает существующие критерии доказывания: факта наличия ответственности КДЛ и его достаточности для привлечения к субсидиарной ответственности.
Действительно, привлечение КДЛ к субсидиарной ответственности не может базироваться только на основании факта ухудшения показателей должника в период руководства, так как данная позиция полностью исключает экономические реалии и повышенный экономический риск при занятии предпринимательской деятельностью. Хотя нередко именно эти обстоятельства влияют на причины банкротства, что исключает вину КДЛ. Кроме этого, ВС РФ четко установил, что в подобных случаях необходимо отказывать заявителям в связи с недоказанностью обстоятельств, что поможет исключить привлечение КДЛ к субсидиарной ответственности исключительно по формальным основаниям, какими являются ухудшение экономических показателей в данном споре.
Адвокат, партнер ProLegals Марина Морозова отметила, что в определении указано на ошибочность выводов нижестоящих судов применительно к обстоятельствам дела.
Тот факт, что ухудшение положения должника наступило в период руководства компанией ответчиком, не является презумпцией для привлечения к субсидиарной ответственности. По сути, банкротство было обусловлено внешними факторами, что освобождает от ответственности. Данный подход не новый и применяется судами в соответствии с разъяснениями в пунктах 18 и 19 Постановления Пленума РФ № 53 от 21.12.2017 года «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц при банкротстве».
Управляющий партнер адвокатского бюро «Юг» Юрий Пустовит считает комментируемое определение ВС законным.
Во-первых, Верховный суд указал на неправильное распределение бремени доказывания вины Семенихина в банкротстве холдинга: если заявители не доказали презумпций, указанных в п. 2 ст. 61.11 закона о банкротстве, то они обязаны доказывать на общем основании. Во-вторых, Верховный суд верно признал невозможным доказывать вину руководителя должника-банкрота по правилу «одновременно — значит по причине»: того, что финансовые показатели должника ухудшились в период директорства Семенихина, еще недостаточно для вывода о том, что именно действия Семенихина явились причиной ухудшения. В-третьих, Верховный суд попутно дал ценное разъяснение относительно преюдиции: если суд вынес то или иное решение по причине недоказанности стороной тех или иных фактов, то эти факты не считаются преюдицией.
Старший юрист судебно-арбитражной практики АБ ЕПАМ Александра Медникова отметила, что позиция Верховного суда по вопросу возможности привлечения к ответственности руководителя, который формально занимал позицию на протяжении 4-х месяцев, демонстрирует нам следование практики ранее обозначенному пути по достижению баланса между интересами кредиторов и интересами контролирующих должника лиц.
Верховный суд еще раз подчеркнул, что для привлечения к субсидиарной ответственности, являющейся экстраординарной мерой пополнения конкурсной массы (несмотря на повсеместные попытки ее использования кредиторами), необходимо не просто доказать, что лицо обладало контролем над действиями должника, но и действительно совершило действия, ставшие причиной банкротства должника. Суд не только обращает внимание на правовую составляющую спора, но и призывает нижестоящие суды применять логический стандарт добросовестности и разумности руководителя крупного предприятия: возможно ли за 3 месяца не просто вникнуть в операционные процессы компании, но и определить ее истинное финансовое положение, а также, в случае обнаружения признаков неплатежеспособности, разработать и начать следовать антикризисному плану? Позиция Верховного суда не только формирует практику в части привлечения к субсидиарной ответственности, но и дополнительно вносит вклад в позицию по добросовестности и разумности руководителя, на которую в дальнейшем может ориентироваться судебная практика.
Старший юрист юридической фирмы Yalilov & Partners Диана Малышева отметила, что для целей разрешения вопроса о привлечении бывшего руководителя к ответственности существенное значение имеет установление момента подачи заявления о банкротстве должника, учитывая, что момент возникновения такой обязанности в каждом конкретном случае определяется моментом осознания руководителем критичности сложившейся ситуации, очевидно свидетельствующей о невозможности продолжения нормального режима хозяйствования без негативных последствий для должника и его кредиторов.
В этой связи в процессе рассмотрения такого рода заявлений, помимо прочего, необходимо учитывать режим и специфику деятельности должника, а также то, что финансовые трудности в определенный период могут быть вызваны преодолимыми временными обстоятельствами. Обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 закона о банкротстве. Таким образом, при рассмотрении подобных дел необходимо дать оценку доказательствам, свидетельствующих о возникновении безусловной необходимости совершения руководителем действий по обращению в суд с заявлением о банкротстве должника, либо отсутствие таковых.
Вместе с тем, в данном случае, подчеркнула Диана Малышева, не был установлен момент возникновения обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве (дата объективного банкротства не установлена), не учтены масштаб деятельности должника и доказательства отсутствия факта совершения руководителем конкретных действий, создавших условия для наступления объективного банкротства.
«Таким образом, помимо объективной стороны правонарушения, связанной с нарушением обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд в случаях и в срок, установленный статьей 9 закона о банкротстве, необходимо установить вину субъекта ответственности», — указала она.
Руководитель проектов «Асто Консалтинг» Сергей Сергеев отметил, что ВС напомнил судам нижестоящих инстанций, во-первых, о том, что привлечение к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов.
Во-вторых, при отсутствии опровержимых презумпций доведения до банкротства, бремя доказывания недобросовестности привлекаемого к субсидиарной ответственности лица возлагается на истца. ВС РФ посчитал, что истцы не смогли доказать недобросовестность бывшего гендиректора Семенихина. Факт ухудшения финансовых показателей не свидетельствует о недобросовестности контролирующего лица. Таким образом, истцам необходимо было доказать конкретные факты недобросовестного поведения Семенихина, которые привели к объективному банкротству. Данная позиция ВС РФ повлияет на практику привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности за несвоевременную подачу заявления должника о своем банкротстве. Руководитель должника, назначенный за 4 месяца до возбуждения дела о банкротстве, в принципе не может быть привлечен к субсидиарной ответственности по указанному основанию, согласно рассматриваемой позиции ВС РФ.
Исходя из позиции ВС РФ, в предмет доказывания по указанному основанию, подчеркнул Сергей Сергеев, также входит установление срока, в который добросовестный и разумный руководитель может оценить ситуацию на предприятии, после чего принять решение об обращении с заявлением о банкротстве должника.
«Видится, что разумность данного срока будет определяться судами по своему усмотрению в зависимости от крупности предприятия и иных факторов, которые могут повлиять на оценку ситуации со стороны руководителя должника», — подытожил он.
Советник практики разрешения споров Tomashevskaya & Partners Денис Крауялис отметил, что позиция Верховного суда РФ интересна и полезна для лиц, которых привлекают к субсидиарной ответственности или которых могут попытаться привлечь в будущем.
Важно, что Верховный суд РФ обратил внимание на то, что нет презумпции «кто последний тот и … виновен». Нельзя не согласиться с тем, что в преддверии банкротства ухудшаются показатели, характеризующие деятельность компании, происходит сокращение числа сотрудников, падает величина чистых активов и пр. Но это не значит, что за это должен нести ответственность руководитель, который недавно приступил к исполнению своих обязанностей. Обратное бы приводило к тому, что последний руководитель неизбежно будет нести субсидиарную ответственность, поскольку в преддверии банкротства упомянутые показатели всегда изменяются в худшую сторону. Верховный суд РФ прямо указал, что об ответственности можно говорить, если будет доказано, что данный руководитель создал условия для их наступления.
Руководитель отдела финансово-экономических экспертиз «АВЕРТА ГРУПП» Людмила Хапугина отметила, что в отсутствие презумпций, установленных п. 2 ст. 61.11 закона о банкротстве, суды нижестоящих инстанций при вынесении решения руководствовались общими основаниями субсидиарной ответственности КДЛ.
При этом единственным аргументом, положенным в основу судебных актов, стало ухудшение основных показателей холдинга в период руководства ответчика. Такой подход, очевидно, не является верным, а сам по себе факт руководства компанией в кризисный период — достаточным для привлечения директора к субсидиарной ответственности. Деятельность бизнеса распределена во времени и результаты решений предыдущего руководства могут проявиться в будущем. В связи с этим привлечение КДЛ к субсидиарной ответственности лишь на основании финансовых показателей периода его работы, без учета всех факторов и причин таких результатов, а также в отрыве от оценки влияния его действий на эти показатели, по сути, означает возложение на ответчика ответственности за действия других лиц.
В данном случае ВС РФ, по мнению Людмилы Хапугиной, совершенно верно исправил очевидную ошибку нижестоящих судов, которые признали доказанными факты, имеющие значение для дела, в отсутствие необходимых доказательств.
«Добавлю, что несмотря на верное, по моему мнению, решение, ВС РФ не дал подробных разъяснений относительно того, как именно суды нижестоящих инстанций в подобных спорах должны устанавливать причины ухудшения финансовых показателей? Поскольку данный, довольно сложный вопрос является не правовым, а экономическим, самым разумным решением, позволяющим получить достоверные доказательства, могло бы стать назначение судебной экономической экспертизы в целях установления момента возникновения объективного банкротства. Полагаю, что практика нижестоящих судов в будущем будет развиваться именно в этом ключе», — пояснила она.
Руководитель банкротной практики юридической компании «Центральный округ» Александр Тархов положительно оценил выводы, сделанные судебной коллегией в данном споре.
анятая нижестоящими судами позиция в отношении последнего директора должника была основана на сугубо формальном (и в то же время ошибочном) выводе о причастности руководителя к банкротству за сам факт нахождения «у руля» холдинга. Но данное обстоятельство указывает лишь на наличие у ответчика контролирующего статуса, а не на совершаемые им вредоносные действия, ставшие причиной несостоятельности должника. То есть суды де-факто закрепили автоматическую ответственность последнего руководителя должника за банкротство последнего без исследования иных (объективных) факторов. К примеру, в данной ситуации одним из таких факторов стало прекращение «жизненно важных» для должника договорных отношений в результате возбуждения дела о банкротстве. Ошибочно суды не учли и крайне непродолжительный период руководства ответчика, в течение которого он не только не мог предотвратить грядущее банкротство холдинга, но и элементарно оценить и проанализировать сложившуюся финансовую ситуацию. Это обстоятельство также справедливо учтено Верховным судом как основание для освобождения от ответственности за неподачу заявления должника о собственном банкротстве.
Адвокат АБ КИАП Любовь Махлай отметила, что в данном споре директора привлекли к субсидиарной ответственности по двум основаниям: за невозможность полного погашения требований кредиторов и за неподачу заявления о банкротстве.
ВС РФ не согласился с позициями нижестоящих судов по обоим основаниям. В отношении субсидиарной ответственности за невозможность погашения требований кредиторов ВС РФ напомнил: если не доказаны презумпции из п. 2 ст. 61.11 закона о банкротстве, нужно установить всю совокупность обстоятельств, необходимых для привлечения к субсидиарной ответственности. Одно из них — виновное поведение КДЛ. Примечательно, что в рассматриваемом определении ВС РФ ориентируется на общие правила ответственности лиц, определяющих действия юридического лица (ст.ст. 53, 53.1 ГК РФ, Постановление Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 года № 62). В частности, ВС РФ обращает внимание судов, что следует устанавливать в действиях КДЛ признаки недобросовестности и неразумности.
По словам Любови Махлай, здесь важно напоминание о том, что само по себе ухудшение показателей, характеризующих деятельность юрлица, не свидетельствует о недобросовестности или неразумности поведения КДЛ.
«Чтобы привлечь КДЛ к ответственности, необходимо установить, что КДЛ неправомерно создало условия для ухудшения показателей. ВС РФ верно отмечает, что при ином подходе последний руководитель неизбежно будет нести субсидиарную ответственность. В отношении субсидиарной ответственности за неподачу заявления о банкротстве ВС РФ обратил внимание на необходимость устанавливать, была ли у руководителя объективная возможность определить наличие обстоятельств, указанных в п. 1 ст. 9 закона о банкротстве. Исходя из рассматриваемого определения судам следует обращать внимание на масштаб деятельности должника, срок и период руководства должником. В целом, ВС РФ в очередной раз сказал о том, что для привлечения к субсидиарной ответственности нужны веские основания и формальный подход недопустим. Практика ВС РФ по субсидиарной ответственности обычно оказывает положительное влияние: нижестоящие суды стараются тщательнее устанавливать обстоятельства дела и не привлекают к субсидиарной ответственности всех подряд. Надеюсь, что рассматриваемое определение также внесет свой вклад в развитие практики привлечения к субсидиарной ответственности», — подытожила она.
Партнер «Рустам Курмаев и партнеры» Олег Пермяков отметил, что данное определение Верховного суда направлено на разъяснение нижестоящим судам нюансов применения норм закона о банкротстве о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника за неподачу заявления о признании подконтрольного общества банкротом при наличии признаков неплатежеспособности.
Экономическая коллегия обращает внимание, что для привлечения директора к ответственности по основаниям статьи 61.12 закона о банкротстве недостаточно истечения предусмотренного пунктом 2 статьи 9 закона о банкротстве месячного срока. Необходимо также установить, что контролирующее лицо было осведомлено о наличии признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества. В конкретном деле Верховный суд счел, что четырех месяцев, в течении которых привлеченное к ответственности лицо находилось в должности директора крупного строительного холдинга, было объективно недостаточно для того, чтобы оценить экономическое состояние юридического лица. Указанное обстоятельство и послужило основанием для отмены обжалуемых директором судебных актов.
Примечательной также, по словам Олега Пермякова, является правовая позиция, касающаяся применения норм статьи 61.11 закона о банкротстве.
«Верховный суд обратил внимание, что так как заявителями не было приведено доводов о необходимости применения презумпций, указанных в пункте 2 статьи 61.11 закона о банкротстве, то доказывание наличия виновных действий контролирующего лица, приведших к банкротству холдинга, происходит в порядке статьи 65 АПК РФ. Данное определение найдет применение в частных случаях рассмотрения судами заявлений о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности за неподачу или несвоевременную подачу заявлений о банкротстве подконтрольных лиц», — подытожил он.
