В рамках банкротства ООО «МТК» его конкурсный управляющий Сергей Иванников обратился в суд с заявлением о привлечении бывшего руководителя общества Олега Москвина к субсидиарной ответственности. Управляющий указал, что Москвин в 2016-2018 годах необоснованно снял с расчетного счета компании более 9 млн рублей наличными. Суды трех инстанций отказали в привлечении Москвина к «субсидиарке», но взыскали с него около 8,3 млн рублей убытков. Москвин подал кассационную жалобу в Верховный суд, указав на двойную ответственность и тождественность оснований привлечения его к ней. Он также заявил, что производство по заявлению нужно было прекратить. Верховный суд отменил акты нижестоящих судов в обжалуемой части и отказался удовлетворить заявление АУ в этой части (дело А40-8770/2021). Подробнее об этом кейсе читайте на портале PROбанкротство.
Важное определение Верховного суда касается недопустимости «двойной» ответственности в банкротстве. Этот вопрос и ранее поднимался в практике, причем позиция судов достаточно однозначна — не допускается двойное взыскание убытков и субсидиарной ответственности, потому что они имеют зачетный характер. Причем позиция судов зеркальна — неважно, какое из требований заявлялось раньше, в любом случае в рамках второго требования можно взыскать только в части, не покрытой первым. Так, если сначала лицо было привлечено к субсидиарной ответственности, то взыскание убытков допускается в оставшейся части, и наоборот.
КС признал взаимосвязанные статьи 195, 196, 197 и 200 Гражданского кодекса не соответствующими Конституции РФ в той мере, в какой судебное толкование позволяет рассматривать установленные ими общие 3-летний и 10-летний сроки исковой давности в качестве распространяющихся на требования генерального прокурора или подчиненных ему прокуроров об обращении в доход РФ имущества, полученного коррупционным путем. Подробнее об этом читайте на портале PROбанкротство.
Конституционный суд решил, что сроки исковой давности не применяются по искам прокуроров, направленных на обращение в доход государства коррупционного имущества. При этом специально оговорено, что по общему правилу этот вывод не распространяется на изъятие приватизированного имущества. Однако представляется, что в случае приватизации на «коррупционной основе» сроки давности также не будут применяться, поскольку если чиновник получил три рубля за «содействие» приватизации и они могут быть изъяты у него без срока давности, то логично изъять и предприятие у собственника, подкупившего чиновника тремя рублями без того же давностного срока. Полагаю, что в данном случае неприменение давности будет касаться и дел, рассматриваемых и в апелляции, и в кассации, а также может послужить основанием для пересмотра «архивных» дел.
В рамках дела о банкротстве ООО «Молодежный центр «Компас» нежилые помещения, находившиеся в залоге у банка «Кремлевский», были реализованы на торгах. Победитель торгов Александр Сероштанов полностью оплатил стоимость помещений в размере около 6,2 млн рублей. Впоследствии часть этих помещений стоимостью 721,8 тыс. рублей была признана судом общим имуществом собственников многоквартирного дома. Сероштанов обратился с иском к банку о взыскании неосновательного обогащения, указывая, что спорные помещения не могли быть предметом залога и что сделки по их передаче в ипотеку и реализации являются ничтожными. Суды трех инстанций отказали в удовлетворении иска. Сероштанов пожаловался в Верховный суд РФ, который отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции (дело А40-109777/2023). Подробнее об этом кейсе читайте на портале PROбанкротство.
Недавно ВС РФ высказывался о квалификации общедомового имущества МКД, указав, что такое имущество не принадлежит застройщику-банкроту и, следовательно, не может быть включено в конкурсную массу. В рамках комментируемого дела ВС РФ защитил добросовестного приобретателя залога, которому ошибочно было продано имущество, не принадлежащее должнику и не являющееся предметом залога.
ВС РФ сделал важный вывод о том, что банк-залогодержатель несет риск возмещения неосновательного обогащения в ситуации, когда он выдал финансирование под залог имущества, не принадлежащего должнику. Кроме того, суд фактически указал, что тот факт, что судебный акт о включении банка в РТК, а также банкротные торги не были оспорены, не «исцеляет» первоначальную сделку, являющуюся частично ничтожной.
Такая позиция одновременно отвечает интересам участников общей собственности МКД и покупателей имущества на банкротных торгах, а также формирует стандарт должной осмотрительности для кредиторов-залогодержателей, в интересах которых надлежит удостовериться в принадлежности и отсутствии самостоятельного назначения передаваемой в залог недвижимости.
АО «Инвестиционный торговый бизнес Холдинг», находящийся в процедуре банкротства, обратился в суд с иском к банку ФК «Открытие» о взыскании 812,8 млн рублей неосновательного обогащения и 197,3 млн рублей убытков. Ранее в рамках банкротного дела холдинга были признаны недействительными операции 2015 года по перечислению им 1,1 млрд рублей правопредшественнику банка ФК «Открытие». Эта сумма была взыскана с банка и выплачена холдингу в 2020 году. Впоследствии с банка дополнительно взыскали 40,3 млн рублей процентов по п.2 ст.1107 ГК РФ. В 2021 году холдинг потребовал взыскать с банка доход от использования 1,1 млрд рублей за период с 2015 по 2020 год, рассчитанный исходя из средних ставок по кредитам физлицам. Первая инстанция отказала в иске, но апелляция, с которой позднее согласился суд округа, частично удовлетворила его, применив трехлетний срок давности и взыскав доход за 3 года до подачи иска за вычетом взысканных ранее процентов. Банк ФК «Открытие» обжаловал судебные акты в Верховный Суд РФ, указав на тождественность правовой природы исков по п.1 и п.2 ст.1107 ГК РФ и ошибочность выводов нижестоящих судов о неприменении годичного срока давности. Судья Верховного Суда РФ Разумов И.В. признал доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию (дело А40-122125/2021). Подробнее от этом кейсе читайте на портале PROбанкротство.
Любой спор с кредитной организацией, в котором с кредитной организации взыскиваются денежные средства по выданным кредитам лицам, впоследствии признанным банкротами, вызывает интерес у профессионального сообщества.
Если вопрос о тождественности в целом не нов и имеется уже сложившееся мнение [Определение № 305-ЭС15-15704 (2) от 19.01.2017]: «что как доход, начисляемый в соответствии с пунктом 1 статьи 1107 Кодекса, так и доход, начисляемый по правилам пункта 2 данной статьи, обладают тождественной правовой природой, возникновение права на возврат дохода имеет в своем основании идентичные фактические обстоятельства, взыскание такого дохода представляет собою реализацию одного и того же инструмента защиты нарушенного права истца, в связи с чем одновременное применение указанных пунктов противоречило бы компенсационной направленности механизма статьи 1107 Кодекса».
При этом различие в правовом регулировании названных пунктов обусловлено специфической особенностью денег как объекта гражданских правоотношений. Следовательно, пункт 2 статьи 1107 Кодекса, содержащий отсылку о правилах исчисления дохода применительно к положениям статьи 395 Кодекса, устанавливает упрощенный порядок доказывания минимального размера дохода при денежном обогащении, не ограничивая при этом права истца на взыскание дохода в большем размере по правилам пункта 1 статьи 1107 Кодекса при условии доказанности соответствующего превышения. В таком случае доход, указанный в пункте 2, носит по отношению к доходу, определенному пунктом 1, зачетный характер». И здесь в целом вывод по рассматриваемому спору будет понятным.
В комментируемом случае с Банка «Открытие» уже были взысканы проценты по п. 2 ст. 1107 ГК РФ, следовательно, учитывая тождественность и зачетный характер названных положений, взыскание по п. 1 указанной статьи возможно только при доказанности получения соответствующего дохода, который превышает размер минимального по п. 2. При этом под доходом по смыслу п. 1 ст. 1107 ГК РФ понимается чистая прибыль обогатившегося лица, извлеченная из неосновательно сбереженного имущества, то есть полученная им выручка за вычетом расходов, понесенных в целях извлечения конкретного дохода.
Из интересного здесь доход, заявленный ко взысканию на основании п. 1 ст. 1107 ГК РФ, рассчитанный исходя из средневзвешенных ставок по кредитам, предоставляемым банками физическим лицам в рублях на срок свыше 1 года (в целом по Российской Федерации). При этом, как ранее указывал Верховный Суд РФ в Определении № 305-ЭС15-15704 (2), «сама по себе выдача кредита под определенный процент не гарантирует получение дохода в соответствующем размере; процентная ставка определяется банком с учетом имеющейся у него статистики по исполнению заемщиками своих обязательств, при определении ее размера во внимание принимается в том числе риск невозвратности кредитов, расходы на их выдачу, обслуживание и т. п., а потому ошибочно полагать, что размер ставки по кредитам равен доходу банка от пользования неосновательно сбереженным имуществом за соответствующий период».
Однако, как видно из оспариваемых банком судебных актов, была проведена судебная экспертиза по расчету такого дохода, и сумма, рассчитанная экспертом, и была взыскана с банка. Видимо, эксперты пришли к мнению, что доход все же был, без учета позиции ВС РФ и положений ГК , что ставка не равна доходу. Из текста судебных актов нельзя сделать вывод о согласии/несогласии банка с проведенными экспертами расчетами доходности.
Относительно второго вопроса о сроке исковой давности полагаем, что Верховный суд РФ укажет на применение годичного (в данном случае) срока. Такой вывод был бы наиболее логичным, исходя из изложенной фабулы дела.
Такое мнение основано на факте того, что сделка по перечислению денежных средств (в связи с длительным невозвратом которых были предъявлены требования по пп. 1 и 2 ст. 1107 ГК РФ) была признана недействительной на основании п. 2 ст. 61.2 закона о банкротстве. Обязательство по возврату денежных средств по недействительной сделке является основным, а реституционные требования из пп. 1 и 2 ст. 1107 ГК РФ — дополнительными, и, по сути, направлено на устранение последствий исполнения недействительной оспоримой сделки (оспоренной расчетной операции), в связи с чем к спорным отношениям подлежал применению годичный срок исковой давности, установленный п. 2 ст. 181 ГК РФ.
Вопросы применения именно годичного срока к дополнительным обязательствам из недействительных сделок, по факту носящих реституционный характер, был и ранее предметом рассмотрения ВС РФ [например: Определение от 27.10.2022 № 307-ЭС20-6417 (4)].
ФНС России потребовала взыскать убытки с конкурсного управляющего ЗАО «Рыбокомбинат Островной» Сергея Павлова в размере 2,9 млн рублей. Убытки, по мнению налогового органа, возникли в связи с незаконным использованием управляющим имущества должника (автомобиля TOYOTA LAND CRUISER) в личных целях. Подробнее об этом кейсе читайте на портале PROбанкротство.
Прочитал, в чем обвиняет налоговая конкурсного управляющего управляющего ЗАО «Рыбокомбинат Островной» Сергея Павлова. Долго размышлял, что еще придумает эта налоговая служба, чтобы взыскивать не налоги в бюджет с предприятий, но деньги с арбитражного управляющего?
В УФНС по Воронежской области (когда был руководителем Сергей Сергеевич Дуканов) не было таких долгов перед налоговой, чтобы можно было обанкротить завод. Воронежская налоговая отслеживала всю задолженность, и как только сумма превышала порог в 300 тысяч рублей, сразу подавала на банкротство должника. Не дожидаясь, пока собственник выведет имущество и перенаправит денежные потоки в другую структуру. Должник сразу погашал небольшой долг перед налоговой. А здесь налоговая взыскивает упущенную выгоду!
Доходы будущих периодов (если бы рыбокомбинат работал и приносил прибыль) ФНС России не хочет взыскать с конкурсного управляющего? Почему налоговая служба, как добросовестный кредитор, не взяла этот автомобиль в аренду и не платила деньги в конкурсную массу? А если бы машина просто стояла и гнила, в этом тоже будет виноват управляющий? Машина должна ездить, чтобы находиться в рабочем состоянии. Платить за охрану — значит тоже тратить деньги. Почему налоговая не поставила эту машину на свою охраняемую стоянку? Может, надо расходы на охрану взыскать с налоговой? Откуда у арбитражного управляющего будет 3 миллиона на погашение упущенной выгоды, если ежемесячное вознаграждение управляющим не индексируют много лет? Откуда у арбитражного управляющего будут деньги на погашение убытков, если процентное вознаграждение управляющим постоянно уменьшают?
Опять налоговая покажет, что она кого-то наказала, но ведь денег этих не взыщут (даже если присудят). Сколько ни говори «взыскать убытки с арбитражного управляющего», но в бюджете государственном не будет денег. Потому что если управляющий беден как церковная мышь, то взять с него нечего.
Сначала нужно сделать арбитражного управляющего богатым и счастливым, а потом уже делать его бедным и больным. Может быть, сразу после окончания курсов арбитражного управляющего вручать ему иск об упущенной выгоде? Ведь он, как станет конкурсным управляющим, все равно что-нибудь да нарушит. Логика такая?
