Конкурсный управляющий компании «ТВС» потребовал привлечь к субсидиарной ответственности ее бывших руководителей — экс-гендиректора Роберта Кулова и ликвидатора Андрея Болабанова. Обосновывая привлечение к субсидиарке Кулова, КУ подчеркнул, что экс-гендиректор совершил действия, из-за которых «ТВС» была привлечена к ответственности за совершение налогового правонарушения, а также допустил бездействие по невзысканию дебиторской задолженности с ООО «В7Склад» в размере 129 млн рублей. Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, привлек обоих ответчиков к субсидиарной ответственности, а также взыскал с Роберта Кулова 129 млн рублей убытков. Окружной суд направил спор в части взыскания убытков на новое рассмотрение. Роберт Кулов пожаловался в Верховный суд, требуя отменить акты судов и в части привлечения его к субсидиарной ответственности, поскольку включенная в реестр задолженность «ТВС» перед уполномоченным органом составляет менее 10% от всего реестра, что исключает возможность применения презумпции привлечения к субсидиарной ответственности лица за доведение общества до банкротства вследствие действий, повлекших его привлечение к ответственности за совершение налогового правонарушения. ВС отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции (дело А40-23442/2020).
Фабула
В рамках банкротства ООО «ТВС» конкурсный управляющий потребовал привлечь к субсидиарной ответственности бывших руководителей должника Роберта Кулова (гендиректора) и Андрея Болабанова (ликвидатора).
Заявляя о привлечении Кулова к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, КУ сослался на то, что тот совершил действия, повлекшие привлечение «ТВС» к ответственности за совершение налогового правонарушения (проверяемый период с 01.01.2018 по 31.12.2019), а также допустил бездействие по невзысканию дебиторской задолженности с ООО «В7Склад» в размере 129 млн рублей.
Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, привлек обоих ответчиков к субсидиарной ответственности, а также взыскал с Роберта Кулова 129 млн рублей убытков. Окружной суд направил спор в части взыскания убытков на новое рассмотрение.
Роберт Кулов пожаловался в Верховный суд, требуя отменить акты судов и в части привлечения его к субсидиарной ответственности. ВС решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции исходил из доказанности совокупности обстоятельств для привлечения Кулова к субсидиарной ответственности по обязательствам должника вследствие совершения им действий, повлекших привлечение должника к налоговой ответственности в размере 150 млн рублей.
Требование КУ о привлечении ответчика к субсидиарной ответственности в связи с бездействием по невзысканию дебиторской задолженности в 129 млн рублей суд первой инстанции переквалифицировал в требование о взыскании убытков, признав причиненный ущерб не повлекшим существенного ухудшения финансового положения должника.
Суд апелляционной инстанции отметил, что неправомерное применение налоговых вычетов является значительным и Кулов не мог не осознавать, что в случае выявления данного факта должник утратит возможность отвечать по своим обязательствам.
Суд округа не согласился с выводами о наличии оснований для взыскания с Кулова убытков, указав на то, что суды оставили без оценки доводы ответчика об отсутствии у ООО «В7Склад» начиная с 2016 года какого-либо имущества, в том числе денег, за счет которого могли бы быть исполнены обязательства перед должником.
Что думает заявитель
По мнению Роберта Кулова, суды не приняли во внимание, что включенная в реестр задолженность «ТВС» перед уполномоченным органом составляет менее 10% от всего реестра, что исключает возможность применения презумпции привлечения к субсидиарной ответственности лица за доведение общества до банкротства вследствие действий, повлекших его привлечение к ответственности за совершение налогового правонарушения.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Букина И.А. сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
Что в теории
ВС напомнил, что судебное разбирательство о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности по основанию невозможности погашения требований кредиторов должно в любом случае сопровождаться установлением причин несостоятельности должника. Удовлетворение подобного рода исков свидетельствует о том, что суд в качестве причины банкротства признал недобросовестные действия (бездействие) ответчиков, исключив при этом иные (объективные, рыночные и т. д.) варианты ухудшения финансового положения должника.
Процесс доказывания обозначенного основания привлечения к субсидиарной ответственности упрощен законодателем для истцов посредством введения соответствующих опровержимых презумпций, при подтверждении условий которых предполагается наличие вины ответчика в доведении должника до банкротства и на ответчика перекладывается бремя доказывания отсутствия оснований для удовлетворения иска.
Одна из таких презумпций предполагает, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия КДЛ в ситуации, когда требования кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, возникшие вследствие правонарушения, за совершение которого вступило в силу решение о привлечении должника или его должностных лиц, являющихся либо являвшихся его единоличными исполнительными органами, к уголовной, административной ответственности или ответственности за налоговые правонарушения, в том числе требования об уплате задолженности, выявленной в результате производства по делам о таких правонарушениях, превышают пятьдесят процентов общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, включенных в реестр требований кредиторов (подпункт 3 пункта 2 статьи 61.11 закона о банкротстве).
Предполагается, что в условиях нормальной хозяйственной деятельности и в отсутствие злоупотребления со стороны контролирующих лиц не может сложиться ситуация, при которой состав задолженности перед бюджетом вследствие совершения обществом налогового правонарушения будет составлять более половины всех его обязательств по основной сумме долга.
В силу приведенной нормы права для привлечения ответчика к субсидиарной ответственности по данной презумпции необходимо, чтобы истец доказал наличие совокупности двух обстоятельств:
должник привлечен к налоговой ответственности за неуплату или неполную уплату сумм налога (сбора, страховых взносов) в результате занижения налоговой базы (базы для исчисления страховых взносов), иного неправильного исчисления налога (сбора, страховых взносов) или других неправомерных действий (бездействия);
доначисленные по результатам мероприятий налогового контроля суммы налога (сбора, страховых взносов) составили более 50% совокупного размера основной задолженности перед реестровыми кредиторами третьей очереди удовлетворения.
По существу
Однако в рассматриваемом случае, подчеркнула Экономколлегия, суд первой инстанции, установив первое из изложенных обстоятельств, то есть только сам факт привлечения должника к налоговой ответственности, от установления второго уклонился. Суды апелляционной и кассационной инстанций допущенное судом первой инстанции нарушение не устранили.
В свою очередь заявитель обращал внимание на то, что наряду с требованием налогового органа в размере 110 млн рублей основного долга в реестр требований кредиторов должника включено требование банка в размере 1,9 млрд рублей.
Также ВС напомнил, что в случае недоказанности оснований привлечения ответчика к субсидиарной ответственности в связи с презумпцией подпункта 3 пункта 2 статьи 61.11 закона о банкротстве, но доказанности противоправного поведения контролирующего лица, влекущего иную ответственность, в том числе установленную статьей 53.1 Гражданского кодекса, суд принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков. Размер таких убытков применительно к рассматриваемым обстоятельствам должен определяться с учетом правовой позиции, изложенной в Постановлении Конституционного суда от 30.10.2023 года № 50-П.
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Почему это важно
Руководитель проектов Банкротного направления юридической фирмы VEGAS LEX Валерия Тихонова отметила, что коллегия справедливо указала на допущенные судами нарушения: ограничившись указанием на факт налогового нарушения, суды не изучили (или по крайней мере не отразили в актах):
действительных причин наступления банкротства;
взаимосвязи наступления банкротства с поведением привлекаемых к ответственности лиц;
виновности поведения КДЛ.
Допущенные судами ошибки в целом достаточно типичны и фигурируют во многих определениях ВС РФ по вопросу субсидиарной ответственности. Отличие комментируемого определения — в разъяснениях о применении презумпции субсидиарной ответственности за допущенные налоговые правонарушения. Коллегия указала на необходимость соблюдения двух критериев: качественного (факт нарушения, повлекшего привлечение к налоговой ответственности) и количественного (размер ответственности за установленное налоговое нарушение составляет 50% от общего размера реестра требований кредиторов). Вообще указанные критерии прямо указаны в законе о банкротстве и сложность в применении данной презумпции в комментируемом деле вызывает недоумение. На практике позиция ВС РФ выступит дополнительным напоминанием о недопустимости формального применения предусмотренных законом о банкротстве презумпций привлечения к субсидиарной ответственности и о необходимости всестороннего изучения обстоятельств спора, доводов и доказательств сторон.
Руководитель екатеринбургского офиса юрфирмы «Арбитраж.ру» Артем Комсюков считает, что Верховный суд РФ совершенно прав, поскольку в данной ситуации вообще несколько странно выглядит позиция суда первой инстанции.
При реестре более 2 млрд рублей привлекать к субсидиарной ответственности за налоговые нарушения в 150 млн рублей очень странно. Очевидно, что нижестоящие суды упустили из виду ту часть нормы, в которой говорится про 50% от реестра. При этом суды пришли к выводу, что 129 млн рублей является незначительным ущербом, а 150 млн рублей привело к банкротству. На мой взгляд это противоречивые выводы. В очередной раз Верховный суд РФ исправляет ошибки судов, не знающих содержания норм прав.
Юрист коллегии адвокатов «Смоленка, 33» Саак Саакян считает, что в данном деле Верховный чуд исправил ошибку нижестоящих судов, связанную с неверным применением опровержимой презумпции доведения до банкротства.
При этом суждения коллегии отнюдь не новы — определение воспроизводит пункт 26 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 года. Нижестоящие суды активно применяют это разъяснение, исследуя оба элемента презумпции доведения до банкротства. В связи с этим настоящее определение в части привлечения к субсидиарной ответственности за налоговую задолженность не привнесло в практику ничего нового, а лишь зацементировало существующее положение дел. Даже если на следующем круге рассмотрения суды установят, что действия директора не стали необходимой причиной банкротства, директор может быть привлечен к убыткам перед обществом, но лишь в том размере, за который он ответственен.
Адвокат, партнер ProLegals Марина Морозова заметила, что в обоснование отмены судебных актов коллегия сослалась на нарушение норм материального права.
Так, судами не учтен пункт 26 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 года, в котором разъяснено применение презумпции за доведение должника до банкротства по налоговому правонарушению, а именно отсутствие второго критерия презумпции, поскольку размер задолженности перед налоговым органом, включенной в реестр, не превышает 10% . При этом судебная коллегия обратила внимание на возможность взыскания с контролирующих лиц убытков за действия, повлекшие доначисление налогов, но не повлекших наступление объективного банкротства. В пункте 20 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 года N 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» разъяснено, что в том случае, когда причиненный контролирующими лицами вред исходя из разумных ожиданий не должен был привести к объективному банкротству должника, такие лица обязаны компенсировать возникшие по их вине убытки в размере, определяемом по правилам статей 15 и 393 ГК РФ.
По словам Марины Морозовой, независимо от того, каким образом при обращении в суд заявитель поименовал вид ответственности и на какие нормы права он сослался, суд применительно к положениям статей 133 и 168 АПК РФ самостоятельно квалифицирует предъявленное требование.
«При недоказанности оснований привлечения к субсидиарной ответственности, но доказанности противоправного поведения контролирующего лица, влекущего иную ответственность, в том числе установленную статьей 53.1 ГК РФ, суд принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков. Таким образом, в рассмотренном споре ответственность может быть просто переквалифицирована с субсидиарной на убытки», — пояснила она.
По словам советника Orchards Вадима Бородкина, в данном определении СКЭС указала на неправомерно примененную судами презумпцию невозможности полного погашения требований кредиторов.
Несмотря на то, что общество было привлечено к ответственности за налоговое правонарушение, однако размер основного долга перед уполномоченным органом оказался значительно ниже 50% совокупного размера основной задолженности перед реестровыми кредиторами третьей очереди удовлетворения. При таких обстоятельствах оснований для привлечения бывшего гендиректора к субсидиарной ответственности не было. Вместе с тем, коллегия судей указала, что недоказанность оснований привлечения ответчика к субсидиарной ответственности в связи с презумпцией подп. 3 п. 2 ст. 61.11 закона о банкротстве сама по себе не исключает возможность привлечения КДЛ к ответственности в виде взыскания ординарных убытков. Этот подход означает, что если суд придет к выводу, что причиной банкротства не явилось неправомерное поведение ответчика или, как в данном споре, суд установит отсутствие необходимого условия для применения презумпции, но, тем не менее, ответчик являлся причинителем вреда и из-за его недобросовестных и/или неразумных действий обществу были причинены убытки, то в этом случае суд вправе переквалифицировать заявление о привлечении к субсидиарной ответственности на требование о взыскании ординарных убытков.
Данный подход, подчеркнул Вадим Бородкин, во-первых, направлен на защиту интересов кредиторов, а, во-вторых, требует от ответчиков при формировании позиции учитывать не только положения ст. 61.11 закона о банкротстве, но и готовить позицию, исключающую привлечение к ответственности по ст. 61.20 акона о банкротстве.
Старший партнер ЮК «Варшавский и партнеры» Владлена Варшавская отметила, что Верховный суд в очередной раз указал на недопустимость формального подхода к установлению и правовой оценке юридически значимых обстоятельств, особенно в делах, связанных с привлечение контролировавших организацию лиц к субсидиарной ответственности.
При этом Верховный суд прямо указал не только на необходимость установления совокупности юридических фактов, но и на наличие соответствующих опровержимых презумпций в отношении таких лиц. Тем самым Верховный суд в очередной раз обратил внимание судов на необходимость правильного распределения между сторонами споров бремени доказывания соответствующих юридических обстоятельств и необходимости четкого соблюдения положений статьи 65 АПК РФ с особенностями, установленными законом о банкротстве. Значимым является и указанием Верховного суда на прямую обязанность судов оценивать действия контролирующих должника лиц с учетом рыночных и объективных причин, которые могли повлечь наступление неплатежеспособность юридического лица, а также осуществлять реальное сопоставление суммы неисполненных налоговых обязательств с общей суммой задолженности.
Таким образом, по словам Владлены Варшавской, Верховный суд в очередной раз попытался навести порядок в судебном процессе при рассмотрении споров о привлечении к субсидиарной ответственности и предостерег суды от проявления формального подхода к правовой оценке доказательств и юридически значимых обстоятельств.
«В рамках же самой практики рассматриваемую позицию Верховного суда следует рассматривать как позитивный момент, направленный на сохранение правовой определенности в вопросе субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц при неисполнении должника налоговых обязательств. В случае недоказанности установленной совокупности юридических фактов, налоговые обязательства могут быть взысканы с контролирующих должника лиц в качестве убытков, но не в рамках субсидиарной ответственности, а в порядке статьи 393 ГК РФ», — пояснила она.
Управляющий партнер консалтинговой компании «Аверта Групп» Алексей Шаров считает, что по большому счету ВС РФ в рамках комментируемого дела не сформулировал какой-либо принципиально новой позиции, а лишь указал на допущенные судами нижестоящих инстанций ошибки и ориентировал исправить их при новом рассмотрении.
Во-первых, высшая инстанция указала, что в случае привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности по налоговым обязательствам компании, судам необходимо руководствоваться презумпцией, установленной пп. 3 п. 2 ст. 61.11 закона о банкротстве. Последняя делает особый акцент на размере задолженности: суммы налога, начисленные в рамках мероприятий налогового контроля, должны составить более 50% совокупного размера основной задолженности перед реестровыми кредиторами третьей очереди удовлетворения. При этом, в случае недоказанности оснований привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности на основании этой презумпции, такое лицо может быть привлечено к иной ответственности, в том числе в форме возмещения убытков на основании ст. 53.1 ГК РФ.
Во-вторых, по словам Алексея Шарова, ВС РФ отметил, что нижестоящим судам при повторном рассмотрении следует руководствоваться недавней позицией КС РФ, отраженной в Постановлении от 30.10.2023 года №50-П.
«В сухом остатке позиция органа конституционного контроля в указанном документе сводится к тому, что в случае банкротства должника-юридического лица его КДЛ не несут субсидиарную ответственность по штрафам за налоговые правонарушения, допущенные в период их руководства. Очевидно, таким указанием ВС РФ «подсказывает» нижестоящим судам снизить размер субсидиарной ответственности на размер налоговых штрафов, вмененных компании. Комментируемое определение вряд ли получит «широкий тираж» в последующей практике правоприменения. Однако оно конкретизирует и лишний раз подтверждает правила рассмотрения подобных споров, а потому также будет весьма ценно для нижестоящих судов», — подытожил он.
По словам советника практики разрешения споров Tomashevskaya & Partners Дениса Крауялиса, Верховный суд РФ в рассматриваемом случае устранил допущенные судами нарушения в применении пп. 3, ч. 2 ст. 61.11 закона о банкротстве, из которого следует, что для привлечения к субсидиарной ответственности по указанной презумпции (задолженность вследствие налогового правонарушения) недостаточно только факта налогового правонарушения, а необходимо соотнести размер такой задолженности с общей суммой задолженности по реестру по основной сумме долга и такой размер должен составлять более половины.
Однако в рассматриваемом случае суд первой инстанции, установив первое из изложенных обстоятельств, то есть только сам факт привлечения должника к налоговой ответственности, от установления второго уклонился, на что справедливо указал Верховный суд РФ. Таким образом, при новом рассмотрении дела с учетом того, что в реестр включены требования банка на сумму более миллиарда рублей, размер задолженности перед бюджетом не будет составлять половину от суммы в реестре, у суда нет оснований для привлечения к субсидиарной ответственности по этому основанию. Но суд может переквалифицировать это требование в убытки. Этого исключать нельзя.
По словам руководителя банкротной практики Yalilov & Partners Аиды Сабирзяновой, Верховный суд РФ неоднократно указывал нижестоящим судам, что при разрешении споров о привлечении КДЛ к ответственности при наличии решения о привлечении должника к налоговой ответственности необходимо учитывать, что сама по себе неуплата налогов не влечет за собой уменьшение имущественной массы должника и не может рассматриваться в качестве действий (бездействия), имеющих своей целью причинение вреда кредиторам.
Деятельность юридического лица опосредуется множеством сделок и иных операций. В связи с этим надлежит исследовать совокупность сделок и других операций общества, совершенных под влиянием контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц), способствовавших возникновению кризисной ситуации, ее развитию и переходу в стадию объективного банкротства. Если нарушение сводится к документальной неподтвержденности операции, нарушению правил учета, то основания для возложения ответственности на КДЛ, как правило, отсутствуют. При таких обстоятельствах в предмет доказывания подлежит включению установление в действиях ответчиков заведомо недобросовестного поведения, когда выстроенная ими модель ведения бизнеса строилась на основе прямого или косвенного умысла на причинение вреда кредиторам. Таким образом, самого факта привлечения общества к ответственности за совершение налогового правонарушения недостаточно для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности.
При этом, отметила Аида Сабирзянова, доначисление по результатам мероприятий налогового контроля суммы налога, составляющего более 50% совокупного размера основной задолженности перед реестровыми кредиторами третьей очереди удовлетворения, презюмирует вину ответчика в доведении должника до банкротства.
«Между тем, из правовой позиции Верховного суда следует, что само по себе наличие у общества недоимки по обязательным платежам не является признаком неплатежеспособности общества, даже если эти обязательства превышают половину реестра кредиторов. Недоимки по обязательным платежам приводят к неплатежеспособности общества только в одном случае — когда в результате неуплаты таких недоимок происходит превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества», — указала юрист.
Кроме того, по словам Аиды Сабирзяновой, для констатации наличия в действиях КДЛ противоправных намерений надлежало установить, действительно ли просрочка в исполнении обязанности по уплате обязательных платежей стала причиной возникновения признаков неплатежеспособности должника.
«В рассматриваемом же случае ответчик был привлечен к субсидиарной ответственности за сам факт привлечения общества к ответственности за совершение налогового правонарушения. Стоит отметить, что ВС РФ, направляя спор на новое рассмотрение, указал на необходимость соотнесения налоговых обязательств с размером реестра требований кредиторов, однако презумпции, перечисленные в ст. 61.11 закона о банкротстве, являются опровержимыми, и наряду с указанными в норме обстоятельствами судам необходимо исследователь, что же в действительности стало причиной возникновения признаков неплатежеспособности должника», — подытожила она.
