ООО «ТД Химэлт» использовало схему уклонения от уплаты налогов с помощью фиктивных контрагентов. Налоговая проверка за 2015-2017 годы выявила доначисления на сумму 474 млн рублей. Конкурсный управляющий обратился в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности бывших руководителей, главного бухгалтера и учредителей компании. Суды первой и апелляционной инстанций привлекли к ответственности только руководителей Гимаддинова и Вурзеля, отказав в удовлетворении требований к учредителю Бугулову и главному бухгалтеру Кудряшовой. Арбитражный суд Московского округа согласился с решением по Вурзелю, Гимаддинову и Кудряшовой, но отменил отказ привлечь к ответственности Бугулова (учредителя). Суд указал, что как единственный учредитель в период нарушений Бугулов имел возможность влиять на деятельность компании и не предпринял мер для пресечения противоправных действий. Кассация также отметила, что нижестоящие суды не учли презумпцию связи действий контролирующего лица с банкротством и проигнорировали вступивший в силу приговор, признавший Бугулова организатором налоговой схемы.
Фабула
Конкурсный управляющий ООО «ТД Химэлт» обратился в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности бывших руководителей и учредителей компании: Ильхома Гимаддинова, Сергея Вурзеля, Артура Бугулова и главного бухгалтера Татьяну Кудряшову (дело А40-173670/2020).
Суд первой инстанции, с которым позднее согласилась апелляция, привлек к ответственности Гимаддинова и Вурзеля, отказав в удовлетворении требований к Бугулову и Кудряшовой.
УФНС по Москве и Вурзель пожаловались в Арбитражный суд Московского округа, рассказал ТГ-канал Субсидиарная ответственность. УФНС попросило отменить отказ в привлечении Бугулова, а Вурзель — отменить решение о его привлечении к ответственности.
Основанием для привлечения к ответственности стали результаты налоговой проверки за 2015-2017 годы, выявившей схему уклонения от уплаты налогов с использованием фиктивных контрагентов. Общая сумма доначислений составила 474 млн рублей.
Что решили нижестоящие суды
Суды установили, что Гимаддинов и Вурзель, будучи руководителями ООО «ТД Химэлт», создали схему ведения бизнеса с использованием фиктивного документооборота, что привело к необоснованной налоговой выгоде. Они не исполнили обязанности по надлежащему ведению бухгалтерского учета и уплате налогов.
В отношении Бугулова суды посчитали недоказанным, что на момент проведения проверки он являлся контролирующим лицом и мог влиять на деятельность компании. Суды также не нашли доказательств противоправного поведения главного бухгалтера Кудряшовой.
Что решил окружной суд
Окружной суд согласился с выводами нижестоящих судов в отношении Вурзеля, Гимаддинова и Кудряшовой. Однако он указал на ряд существенных нарушений при рассмотрении вопроса об ответственности Бугулова.
Суд отметил, что Бугулов был единственным учредителем ООО «ТД Химэлт» с 2009 по 2019 год, включая период проведения налоговой проверки (2015-2017 годы). Как учредитель, он имел право формировать органы управления общества и контролировать их деятельность.
Нижестоящие инстанции не учли презумпцию наличия причинно-следственной связи между действиями контролирующего лица и банкротством компании. Эта презумпция предусмотрена законом о банкротстве в случае совершения существенно убыточных сделок.
В результате сделок с фиктивными контрагентами из ООО «ТД Химэлт» было выведено 908 млн рублей. Эти сделки причинили существенный вред кредиторам и привели к невозможности удовлетворения их требований в деле о банкротстве.
Бугулов, как единственный учредитель, бездействовал и не пресекал противоправную деятельность общества на протяжении нескольких лет. Это бездействие, по мнению суда, стало причиной банкротства компании.
Апелляция необоснованно отказалась приобщить к делу приговор Нагатинского райсуда от 18.09.2023 года, вступивший в законную силу. Согласно этому приговору, Бугулов был признан организатором схемы уклонения от уплаты налогов, а Вурзель — непосредственным исполнителем.
Игнорирование вступившего в силу приговора создало ситуацию правовой неопределенности, когда выводы судов по делу о банкротстве противоречат установленным в уголовном процессе фактам.
Итог
Арбитражный суд Московского округа отменил решения нижестоящих судов в части отказа привлечь к ответственности Артура Бугулова и направил дело на новое рассмотрение в Арбитражный суд Москвы. В остальной части судебные акты оставлены без изменения.
Почему это важно
Антон Солощенко, управляющий партнер экспертной компании АльфаПро, отметил, что как правило суды не принимают доводы о том, что участники обязаны осуществлять контроль за действиями директора и, следовательно, они автоматически должны нести субсидиарную ответственность наряду с руководителем должника.
Вместе с тем в судебной практике встречаются случаи привлечения участников к субсидиарной ответственности при выявлении факта их значимого участия в руководстве. В данном деле кассационная инстанция обратила внимание на материалы налоговой проверки, которые как раз и содержали сведения об активном управлении участником делами должника. Изложенная в постановлении правовая позиция полностью соответствует сложившейся судебной практике и направлена на раскрытие действительных лиц, которые довели должника до банкротства и получили выгоду от сомнительных сделок. Как итог, при новом рассмотрении дела участнику нужно будет опровергнуть выводы налоговой проверки, что крайне сложно без помощи финансово-экономической экспертизы и налоговой реконструкции.
Дмитрий Баянов, партнер, руководитель банкротной практики ЦПС «Лексфорт», отметил, что суд округа в представленном судебном акте исправил грубую ошибку апелляционного суда.
Совершенно недопустимым было игнорирование вступившего в силу приговора по уголовному делу, которым, как видно из текста, установлены необходимые основания для привлечения учредителя должника к субсидиарной ответственности. Это его осведомленность о систематическом выводе денежных средств компании через фирмы-однодневки и роль организатора всей этой противоправной схемы, причинившей ущерб должнику. АС Московского округа совершенно обоснованно преодолел исключительно формальные доводы нижестоящих судов о выходе учредителя из состава участников должника на момент окончания налоговой проверки и отсутствия доказательств дачи им прямых указаний директору о совершении фиктивных сделок. Очевидно, что единственный учредитель должника не мог не знать в течение 3 лет о систематическом оформлении бумажного НДС и значительных выплатах по несуществующим обязательствам на контролируемые им же компании.
Дмитрий Баянов отметил, что кассация здесь продолжает тренд в судебной практике на привлечение контролирующих лиц к ответственности не только за активные действия в виде заключения/одобрения тех или иных убыточных сделок, но и за бездействие в виде потворствования выводу активов должника. Тем более из обстоятельств дела явно следует, что такое бездействие, скорее всего, как минимум сопровождалось интеллектуальной активностью учредителя по организации схемы уклонения от уплаты НДС, пояснил юрист.
Кассационная инстанция очень обстоятельно и хронологично описывает доказанность финансовой подконтрольности двух организаций, контролируемых субсидиарными ответчиками. Дело интересно примером того, как налоговые нарушения являются прямым следствием привлечения к субсидиарный ответственности и все теснее в последнее время связаны между собой и в уголовной плоскости. Чего стоит номинал, зарегистрировавший более 400 юрлиц в период деятельности компаний, избежавший ответственности! На примере судебного акта можно изучать как не нужно делать и какие действия будут существенными критериями для субсидиарки. Следует согласиться с позицией кассации об отсутствии оценки влияния вступившего в законную силу приговора суда, установившего факты уголовного преступления, где упомянут учредитель Бугулов. Но при этом, важно знать осужден ли за вменяемые преступления учредитель (в кассации этого не указано). Считаю, что при рассмотрении в первой инстанции учредитель все же сможет избежать ответственности, если юристы заметят одну крайне важную деталь, с учетом что вменяемые деяния произошли в 2015-2017 гг.
Владимир Загнетин, юрист юридической фирмы INTELLECT, отметил, что в рассматриваемом постановлении кассационный суд фактически ответил на два вопроса: (1) о привлечении участника общества к субсидиарной ответственности и (2) о возможности приобщать в материалы дела судебный акт, вступивший в законную силу между первой и второй инстанцией.
Комментировать позицию кассации по первому вопросу особенного смысла не имеет, поскольку непривлечение к субсидиарной ответственности мажоритария, чья вина доказана приговором, — это сюрреализм. Комментируя выводы кассации по второму вопросу, начать стоит с того, что российская модель апелляции является «гибридной», в связи с чем её нельзя отнести ни к «полной», ни к «неполной», однако виден крен в пользу «полной». И этот конкретный казус — один из тех, где такая непоследовательность и компромиссность «выстреливает», ведь апелляционный суд должен четко понимать, чем вообще он занимается — совершенствованием процесса («полная» апелляция) или совершенствованием решения («неполная» апелляция).
По словам Владимира Загнетина, отказывая в приобщении к материалам дела приговора, уже вступившего в законную силу, апелляционный суд руководствовался идеей «неполной» апелляции о том, что фактические обстоятельства дела были в полной мере исследованы судом первой инстанции, а возможность приобщения новых доказательств строго ограничена.
«То есть положения ч. 1 ст. 268 АПК РФ о повторном рассмотрении дела были истолкованы не как повторение процесса, а как повторное изучение имеющихся материалов дела. Позиция кассационного суда видится логичным продолжением сближения «гибридной» модели с моделью полной апелляции (повторное рассмотрение дела, принятие новых доказательств (под условием), невозможность вернуть на новое рассмотрение), а наличие определения ВС РФ от 26.08.2021 № 307-ЭС19-18598(11) по делу № А56-94386/2018 и ряда других актов высшей инстанции по этому вопросу, в принципе, не оставляло апелляционному суду никаких шансов на его поддержку позиции кассацией», — отметил он.
Отдельно Владимир Загнетин подчеркнул, что в данном деле все три инстанции не стали привлекать к субсидиарной ответственности главного бухгалтера, поскольку вряд ли его можно назвать КДЛ.
««К» в аббревиатуре «КДЛ» – это контроль, а степень контроля главбуха над должником (да и над самим собой, раз он вынужден участвовать в подобных схемах) стремится к нулю. Поэтому освобождение главбуха к субсидиарной ответственности видится обоснованным», — подытожил он.
По словам Федора Тонких, юриста Verba Legal, кассация напомнила о том, что субсидиарную ответственность за вывод активов аффилированным несет не только генеральный директор, но и учредитель должника.
При этом отсутствие прямых доказательств непосредственного участия в выводе средств не препятствует привлечению к ответственности в случае, если сделки, прикрывающие вывод активов, являлись для должника крупными и подлежали корпоративному одобрению в силу положений статьи 46 закона об ООО. Крупные сделки не могут быть совершены без ведома единственного участника. Даже если генеральный директор вывел активы без согласия учредителя, по итогам финансового года именно на учредителе лежит обязанность утверждения бухгалтерской отчетности компании, в которой не может быть не отражена операция с выводом средств на сумму, превышающую 25 процентов балансовой стоимости активов компании.
Действуя добросовестно, продолжил Федор Тонких, единственный участник после обнаружения потери актива должен заявить об оспаривании указанной сделки в порядке статьи 173.1 Гражданского кодекса РФ как сделки, совершенной без согласия участника общества, а также вправе потребовать от генерального директора возмещения убытков.
«В рассмотренном в кассации деле учредитель бездействовал, не реализовывал свои полномочия, чем потворствовал выводу активов. В таком случае кассация обосновано признала наличие оснований для привлечения бывшего единственного участника к субсидиарной ответственности. Разъяснения кассации важны для практики, поскольку способствуют установлению единообразия в практике привлечения собственников должника к ответственности в деле о банкротстве, в том числе, в отсутствие прямых доказательств контроля над выводом активов», — отметил он.
Юлия Петрова, арбитражный управляющий, налоговый консультант, руководитель судебно-арбитражной практики INSIGHT ADVOCATES, считает, что данный судебный акт обоснован и законен.
Уверена, что впоследствии Бугулов будет привлечен к субсидиарной ответственности наравне с иными лицами, уже ранее привлеченными по этому делу. Данный акт примечателен тем, что в основу установления вины, причинно-следственной связи между противоправными действиями привлекаемых к субсидиарной ответственности лиц и негативным последствием для должника в виде наступления его банкротства положен не только акт налоговой проверки, но и состоявшийся в отношении Бугулова и Верзеля приговор суда, в котором, в частности, были отражены установленные судом обстоятельства о том, что Бугулов является организатором фиктивного документооборота должника, вследствие чего ему было известно о фиктивных контрагентах. Суд апелляционной инстанции в банкротном деле не стал рассматривать и принимать во внимание данный приговор, поскольку он не исследовался в суде первой инстанции, тем самым, по сути, допустив ошибку в виде непривлечения к субсидиарной ответственности Бугулова. Кассационный суд решил данную ошибку исправить – путем отправки данного спора на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
По мнению Юлии Петровой, даже если бы и не было приговора, то суды первой и второй инстанции также должны были привлечь Бугулова к субсидиарной ответственности как КДЛ, так как по сути данное лицо за период налоговой проверки с 2015-2017 годы являлось единоличный учредителем должника, тем самым в силу законодательства являлось контролирующим должника лицом.
По словам управляющего партнера ЮК «Варшавский и партнеры» Владислава Варшавского, кассационная инстанция особо подчеркивает, что единоличный участник общества в момент, когда были совершены налоговые правонарушения, несет повышенную степень персональной ответственности за деятельность должника.
Суд подробно рассмотрел критерии презумпции существования причинно-следственной связи между поведением контролирующего лица и невозможностью погашения требований кредиторов. Совершение фиктивных сделок, в результате которых из имущественной массы должника выбыли основные активы, безусловно свидетельствует о причинении вреда кредиторам должника. Важно отметить, что судом указано на то, что даже пассивное поведение единственного учредителя свидетельствует о приведении должника в состояние, когда он не способен погасить требования кредиторов. В частности, в вину единственному участнику поставлен тот факт, что на протяжении длительного времени он фактически потворствовал системе недобросовестного изъятия из бюджета не только денежных средств в виде неуплаченных сумм налога, но и отчуждения имущества должника по фиктивным сделкам. Единственный участник очевидно не использовал арсенал прав, предоставленных ему уставом общества.
По словам Владислава Варшавского, важное значение имеет и вывод суда о том, что приговор районного суда по уголовному делу, которым установлена причастность привлекаемого к субсидиарной ответственности лица к уголовной ответственности, должен был быть учтен судом апелляционной инстанции, несмотря на то, что приговор был вынесен после состоявшегося решения арбитражного суда первой инстанции, которым было отказано в привлечении к субсидиарной ответственности лица. Данный вывод, думаю, будет и в дальнейшем использоваться судами при рассмотрении такого рода дел, подчеркнул юрист.
Валерия Нуждаева, старший юрист «Центра по работе с проблемными активами», отметила, что доводы кассации в рассматриваемом акте представляются обоснованными, поскольку принималась во внимание действительная степень влияния контролирующего лица и момент причинения вреда должнику.
Так, в отношении одного из привлекаемых лиц — учредителя — судом принято во внимание, что действия, послужившие основанием для обращения с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц, совершены в период, когда учредитель являлся владельцем 100% долей в обществе и контролировал его деятельность. Судом сделан вывод о том, что в указанный период привлекаемое к ответственности лицо допустило бездействие, которое привело к существенному ухудшению финансового положения общества. Кроме того, сделан вывод о том, что несмотря на то, что учредитель общества не вошел в число причастных к ведению фиктивного документооборота лиц в рамках приговора, вынесенного по уголовному делу, суд все-равно вправе оценить степень его осведомленности о противоправной деятельности единоличного исполнительного органа.
Фактически, пояснила Валерия Нуждаева, суд кассационной инстанции презюмирует осведомленность учредителя о действиях ЕИО, влекущих субсидиарную ответственность, при этом данные обстоятельства могут и не быть установлены в рамках уголовного дела. В целом, как представляется, указанная позиция не окажет существенного влияния на аналогичные споры в будущем, поскольку подход суда, можно считать устоявшимся, пояснила юрист.
По словам старшего юриста Nasonov Pirogov Юлии Судневой, суд округа исправил формальный подход судов первой и апелляционной инстанции.
Суды не привлекли к субсидиарной ответственности единственного участника, основываясь на отсутствии прямых доказательств его вины в банкротстве должника. Однако сформированная компанией схема ухода от уплаты налогов была очевидно создана в интересах собственника компании – его единственного участника. Учитывая суммы сделок данной схемы, единственный участник не мог не знать и не контролировать данный процесс, при этом отсутствие прямых доказательств наличия указаний участника директору (на что ориентировались суды нижестоящих инстанций) не должно освобождать от субсидиарной ответственности. Судами также в нарушение норм о преюдиции был проигнорирован приговор по уголовного делу, в рамках которого действия участника в организации схемы уклонения от уплаты налогов были установлены более детально. В связи с чем, суд округа обоснованно направил спор в этой части на новое рассмотрение, суду первой инстанции предстоит изучить данные факты подробнее.
Старший юрист Enforce Данил Ананьин отметил, что в практике высших судебных инстанций (например, в пункте 22 совместного постановления Пленума Верховного суда РФ № 6, Пленума ВАС РФ № 8 от 01.07.1996 (ред. от 25.12.2018)) разъяснено, что суд должен учитывать, что учредители могут быть привлечены к субсидиарной ответственности лишь в тех случаях, когда несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана их указаниями или иными действиями.
В обсуждаемом судебном акте не указаны конкретные действия учредителя (а в дело, по-видимому, не представлены конкретные доказательства этих действий), которые привели к банкротству должника. В то же время невозможно себе представить, что мажоритарный участник, который, с точки зрения корпоративного законодательства, имеет полную возможность определять действия юридического лица, не имеет представления о том, что «его» организация производит транзакции на сотни миллионов рублей и на значительном отрезке времени. Это очень маловероятно, учитывая также и то, что эти транзакции никак не связаны с фактами реальной хозяйственной жизни. Логичным предположением является то, что именно этот участник стоит за организацией такой модели ведения бизнеса и должен отвечать наряду с директором. В пользу этого предположения свидетельствует приговор суда по уголовному делу, в котором установлено, что учредитель является организатором преступной деятельности, осуществляемой под вуалью должника.
Таким образом, пояснил Данил Ананьин, по вышеизложенным причинам, учитывая обстоятельства дела, должно происходить перераспределение бремени доказывания (докажи, что не твои действия привели к банкротству).
«Как представляется, в этом состоит основная мысль коллегии суда округа. Используемый судом округа подход не является новым. Суды привлекали к ответственности учредителей и раньше. Однако к рассмотрению данной категории дел не может быть принят «универсальный» подход. Очевидно, что нельзя привлекать к субсидиарной ответственности за доведения каждого мажоритария без исследования обстоятельств организации бизнес-модели в конкретном должнике», — отметил он.
Позиция суда кассационной инстанции в целом совпадает со сложившейся судебной практикой, в том числе на уровне Верховного суда РФ. Однако, все-таки стоит отметить достаточную жесткость в мотивировке Постановления. Так, с нашей точки зрения, суд мог ограничиться наличием вступившего в законную силу приговора, в котором идет речь о том, что учредитель общества фактически был организатором преступной схемы по уклонению от уплаты налогов. Этого было бы достаточно для привлечения учредителя к субсидиарной ответственности. Кассация же в мотивировке пошла дальше и распространила принципы привлечения к субсидиарной ответственности, которые были сформулированы Верховным судом РФ в рамках банкротств банков (Дело Гринфилд-банка, банка «Балтика») на банкротные процедуры обычных компаний. Это смущает тем более, что такая позиция может касаться переложения бремени доказывания с заявителя (должен доказать какие конкретно действия ответчика привели к банкротству) на ответчика (должен обосновать почему бездействовал, когда директор совершал незаконные сделки.
По мнению руководителя банкротной практики юридической компании «Центральный округ» Александра Тархова, данная позиция окружного суда поддерживает сложившийся «прокредиторский» тренд в спорах о привлечении к субсидиарной ответственности.
Нижестоящие суды по непонятной причине крайне формально подошли к рассмотрению спора в отношении экс-учредителя Бугулова, обладавшего статусом единственного участника должника на протяжении 10 лет (с 2009 по 2019 гг.). Именно в период контроля данного КДЛ (с 2015 по 2017 гг.) должник лишился активов на сумму более 900 млн рублей, что очевидно сказалось на его финансовом положении. Однако Бугулов необоснованно бездействовал и не пресек такую «бизнес-модель», фактически потворствуя содеянному. Данное постановление, безусловно, можно внести в копилку развивающейся практики, согласно которой субсидиарка грозит не только руководителям и не только за активные действия по доведению организации до банкротства. Вопреки укоренившемуся убеждению о том, что участников привлечь к ответственности крайне сложно, данный кейс демонстрирует обратный и, как видится, более оправданный подход. Таким образом, положительная практика по привлечению участников должника за бездействие, выраженное в отсутствии контроля за действиями руководителя, постепенно становится доминирующей.
По словам Семена Овчинникова, постановление Арбитражного суда Московского округа соответствует судебной практике применения закона о банкротстве в редакции от 28.06.2013 № 134-ФЗ, в том числе разъяснению, содержащемуся в п. 1 Обзора судебной практики Верховного суда РФ № 2 (2016), утв. 06.07.2016, а также действующему регулированию. Комментируемое постановление будет иметь положительное влияние на практику, поскольку опосредованно побуждает более детально исследовать обстоятельства сговора контролирующих должника лиц, пояснил юрист.
Управляющий партнер юридической компании «ЮКО» Юлия Иванова отметила, что постановление Арбитражного суда Московского округа содержит интересные доводы, касающиеся оценки роли единственного (контролирующего) участника хозяйственного общества в деятельности общества в аспекте привлечения к субсидиарной ответственности.
Наличие статуса контролирующего лица не является основанием для привлечения к субсидиарной ответственности (определение Верховного суда РФ от 10.11.2021 № 305-ЭС19-14439 (3-8). Не может служить основанием для привлечения к субсидиарной ответственности само по себе ухудшение финансовых показателей деятельности, которые свидетельствуют о банкротстве (определение Верховного суда РФ от 29.01.2024 № 305-ЭС22-7760 (2). Привлечение контролирующих лиц к субсидиарной ответственности в любом случае основывается на изучении причин несостоятельности должника, а в качестве причины банкротства должны выступать именно конкретные действия ответчиков, повлекшие с неизбежностью наступление банкротства (пункт 16 постановления Пленума Верховного суда РФ от 21.12.2017 № 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве", определения Верховного суда РФ от 30.09.2019 № 305-ЭС19-10079 и от 02.02.2024 № 305-ЭС19-27802(6,7,8,9)).
По словам Юлии Ивановой, в качестве основания для привлечения к субсидиарной ответственности мажоритарного участника общества суд кассационной инстанции предлагает рассмотреть бездействие лица, которое непосредственно не связано с теми действиями, которые повлекли невозможность погашения требований кредиторов.
«По большому счету, такому участнику вменяется неосуществление контроля за деятельностью общества и его руководителей при наличии полномочий для этого. По мнению суда кассационной инстанции, будучи наделенным законом рядом полномочий (ознакомление с деятельностью общества, определение основных направлений деятельности, ознакомление с информацией о деятельности общества, контроль за крупными сделками, назначение и прекращение полномочий единоличного исполнительного органа), мажоритарный участник общества не реализовывал данные полномочия в соответствии с требованиями добросовестности и разумности, что способствовало реализации руководителями общества противоправной модели ведения бизнеса, которая в конечном итоге привела к банкротству общества. Таким образом, бездействие контролирующего участника общества, потворство тем самым противоправным действиям руководителей, является соучастием в доведении общества до банкротства и невозможности погашения требований кредиторов», — указала она.
Ксения Малмыгина, юрист корпоративной практики Nordic Star, отметила, что кассация поставила интересный вопрос о том, как оценивать роль лица, контролировавшего должника в проверяемый период, но утратившего связь с ним к дате проведения и подготовки результатов проверки.
Судам нижестоящих инстанций оказалось достаточно довода о том, что к моменту окончания проверки господин Бугулов не был уведомлен о ее проведение и не имел возможности обжаловать ее результаты. Однако совершенно справедливым является указания суда округа на необходимость учесть, что сделки, проверенные и определенные налоговой как «фиктивные», совершались в период проверки, полностью приходившейся на период контроля Бугулова. В описанном случае невозможно руководствоваться лишь датой окончания проверки и вынесения решения по ней, судам необходимо разобраться, какого рода операции были проведены, и дать возможность Бугулову уже в споре по субсидиарной ответственности заявить те доводы и представить доказательства, которые могли бы повлиять на выводы относительно спорных сделок.
Иными словами, пояснила Ксения Малмыгина, освобождение лица от бремени опровержения обстоятельств, которые подтверждаются результатами налоговой проверки, даже если оно не имело возможности поучаствовать в ней, недопустимо.
«Более того, АС Московского округа заострил внимание на наличии вступившего в законную силу обвинительного приговора, в приобщении которого к материалам дела отказала апелляция, в котором, однако, отражены ключевые для выяснения реального распределения контроля над должником обстоятельства. Таким образом, московская кассация ориентирует суды предельно полно и внимательно исследовать такие значимые доказательства, как решения и материалы налоговых проверок, а также судебные акты по уголовным делам. Настолько основательная доказательная база, как в деле ООО «ТД Химэлт», — редкость для споров о привлечении к субсидиарной ответственности, и АС Московского округа правильно указал на недопустимость её игнорирования», — отметила она.
Арбитражный суд Московского округа, планомерно следует положениям закона о банкротстве и практике Верховного суда РФ, указывая на необходимость устанавливать детальную связь между действиями конкретных КДЛ и наступившими последствиями в виде банкротства компании. Дополнительно суд еще раз сакцентировал внимание на необходимость учитывать вступившие в законную силу судебные акты (в том числе приговор по уголовному делу), которые устанавливают обстоятельства совершения действий, связанных с банкротством, соответствующими КДЛ. Обратный подход приведет к формированию правовой неопределенности, когда выводы, на основании одних и тех же обстоятельств, закрепленные разными судебными актами, будут противоречить друг другу, что недопустимо.
Сергей Егоров, адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро «ЕМПП», полагает решение кассации законным и обоснованным.
С учетом приведенных в решении обстоятельств, исключить субсидиарную ответственность единственного учредителя в рассматриваемой ситуации мы не видим оснований. Напротив, бездействие учредителя в период совершения обществом фиктивных сделок, влекущих невозможность в будущем расчетов с кредиторами, не могло быть объяснено какими-либо добросовестными причинами. Это уже само по себе является достаточным основанием для привлечения лица к субсидиарной ответственности. Кроме того, кассация обратила внимание нижестоящих судов на то обстоятельство, что к моменту рассмотрения спора в апелляции имелся вступивший в законную силу приговор, в соответствии с которым учредитель был осуждён как организатор уклонения от уплаты налогов в организации в соответствии с ч2. ст. 199 УК РФ. При таких обстоятельствах, мы полагаем, что у учредителя не было шансов избежать привлечения к субсидиарной ответственности.
Сергей Егоров полагает, что при новом рассмотрении учредитель будет неизбежно привлечен к субсидиарной ответственности. В целом рассматриваемое постановление, на наш взгляд, существенно не дополняет уже имеющуюся практику по привлечению учредителей компаний к субсидиарной ответственности, пояснил он.
Лидия Брезгулевская, к.ю.н., адвокат КА «Петербургский Правовой Альянс», положительно оценивает комментируемое постановление АС Московского округа для последующей практики привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности при формировании доказательств по обособленным спорам.
Суд округа изучил материалы длившегося более двух лет обособленного спора, оценил приведенные кассаторами доводы относительно наличия оснований субсидиарной ответственности каждого из заявленных контролирующих должника лиц за выявленное налоговое правонарушение, в результате которого должник привлечен к налоговой ответственности: учредитель, текущий генеральный директор, предшествующих генеральный директор, при котором непосредственно совершались противоправные действия.
Среди важных моментов постановления Лидия Брезгулевская отметила вменение в качестве оснований субсидиарной ответственности единственному участнику факта длящегося бездействия в период совершения должником фиктивных крупных сделок, в результате выявления которых должник был привлечен к налоговой ответственности, доначислены налоги, а требование уполномоченного органа по основной сумме задолженности при последующем банкротстве должника составило более 50% общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, включенных в реестр требований кредиторов.
«Кроме того, важным видится особое внимание суда к исследованию доказательств вины КДЛ, полученных по уголовному делу. Так в качестве доказательства обращено внимание суда не только на вступивший в законную силу приговор по уголовному делу в отношении учредителя – организатора фиктивной схемы относительно факта деяния, но и к иным письменным доказательствам, в т.ч. показаниям свидетелей. Полагаю, данный судебный акт положительно скажется на последующей судебной практике в отношении ответственности возможных КДЛ за совершенные при них налоговые правонарушения, а судами будут более внимательно исследоваться доказательства, в т.ч. представленные материалы по уголовным делам», — пояснила она.
К сожалению, совершенно типовое по своим обстоятельствам дело, в котором участники и директор должника создают подставные компании и проводят фиктивные сделки только для того, чтобы получить вычеты по НДС. Старая схема, которая давным-давно уже легко разоблачается налоговыми органами. Поскольку доначисления по налогам привели к невозможности должника рассчитаться по долгам, то конкурсный управляющий должника верно обратился в суд с заявлением о привлечении всех организаторов схемы к субсидиарной ответственности. Поскольку нижестоящие суды не смогли тщательно разобраться в деле, один из участников схемы (Бугулов) ушел от ответственности, что послужило поводом направить дело на новое рассмотрение.
Дмитрий Баянов, партнер, руководитель банкротной практики ЦПС «Лексфорт», отметил, что суд округа в представленном судебном акте исправил грубую ошибку апелляционного суда.
Совершенно недопустимым было игнорирование вступившего в силу приговора по уголовному делу, которым, как видно из текста, установлены необходимые основания для привлечения учредителя должника к субсидиарной ответственности. Это его осведомленность о систематическом выводе денежных средств компании через фирмы-однодневки и роль организатора всей этой противоправной схемы, причинившей ущерб должнику. АС Московского округа совершенно обоснованно преодолел исключительно формальные доводы нижестоящих судов о выходе учредителя из состава участников должника на момент окончания налоговой проверки и отсутствия доказательств дачи им прямых указаний директору о совершении фиктивных сделок.
По словам Дмитрия Баянова, очевидно, что единственный учредитель должника не мог не знать в течение 3 лет о систематическом оформлении бумажного НДС и значительных выплатах по несуществующим обязательствам на контролируемые им же компании.
«Кассация здесь продолжает тренд в судебной практике на привлечение контролирующих лиц к ответственности не только за активные действия в виде заключения/одобрения тех или иных убыточных сделок, но и за бездействие в виде потворствования выводу активов должника. Тем более из обстоятельств дела явно следует, что такое бездействие, скорее всего, как минимум сопровождалось интеллектуальной активностью учредителя по организации схемы уклонения от уплаты НДС», — указал он.
Полина Чижикова, партнер IMPRAVO, отметила, что комментируемое постановление действительно заслуживает внимания.
По умолчанию участник не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности за совершение обществом незаконных сделок, так как деятельностью компании руководит исполнительный орган, и именно он совершает сделки от имени общества. Исключениями являются ситуации, когда участник, например, является выгодоприобретателем или дал согласие на совершение сделок, в таком случае он безусловно разделит ответственность с руководителем. При этом очевидно, что реальный участник, бенефициар компании не может годами не знать, что его общество выводит и обналичивает деньги, но «очевидно», к сожалению, не является правовой категорией, полностью освобождающей от доказывания.
По слова Полины Чижиковой, в деле ТД Химэлт имеется важное обстоятельство, необоснованно не исследованное судом апелляционной инстанции — приговор по уголовному делу, который может подтвердить, что учредитель является организатором схемы по выводу средств.
«Если при новом рассмотрении будет установлено, что деятельность участника не ограничивалась получением дивидендов, а он активно принимал участие в незаконной деятельностью компании, он будет привлечен к ответственности солидарно с руководителем. При этом важно отметить, что этот спор в целом поднимает острую проблему. По моему мнению, мажоритарные участники общества должны по умолчанию нести ответственность за неразумный выбор руководителя и полное отсутствие интереса к работе своей компании, если не докажут, что предприняли достаточные меры контроля и заботы о своем бизнесе. Но такой подход в чистом виде не распространен в практике, так как не имеет сильной нормативной базы», — подытожила юрист.
Семен Овчинников, адвокат в АБ «Шварц и Партнеры», отметил, что постановление Арбитражного суда Московского округа содержит, как минимум, четыре проблемы.
Остановимся на одной из них. Учредитель, как и любое другое лицо, контролирующее должника, подлежит субсидиарной ответственности за действия, которые он совершил и которые повлекли банкротство должника. Такими действиями (и на это обращает внимание Арбитражный суд Московского округа) могут быть: назначение директора общества, создание системы по извлечению выгоды во вред обществу и его кредиторам. Суд кассационной инстанции усомнился в отсутствии сговора между директором должника и его учредителем и, не предрешая итогов спора, направил дело на новое рассмотрение. При новом рассмотрении суд первой инстанции должен будет оценить совокупность обстоятельств спора и установить, мог ли ответчик не знать и не одобрять действия директора, был ли он в сговоре с директором при совершении последним недействительных сделок, при занижении налогов, подлежащих уплате.
По словам Семена Овчинникова, постановление Арбитражного суда Московского округа соответствует судебной практике применения закона о банкротстве в редакции от 28.06.2013 № 134-ФЗ, в том числе разъяснению, содержащемуся в п. 1 Обзора судебной практики Верховного суда РФ № 2 (2016), утв. 06.07.2016, а также действующему регулированию. Комментируемое постановление будет иметь положительное влияние на практику, поскольку опосредованно побуждает более детально исследовать обстоятельства сговора контролирующих должника лиц, пояснил юрист.
