S&K Вертикаль

Рассмотрение дела Верховным судом интересно в первую очередь тем, что суд будет не просто решать вопрос о применении гарантий дольщика — физического лица к юридическому лицу, а будет это делать, объясняя логику законодательного регулирования и внесения изменений в соответствующие законодательные акты. Всегда интересно читать именно такие судебные акты. В противном случае такая передача не должна была состояться. Нужно отметить, что требование о возмещении убытков дольщика — физического лица, также как и то требование, которое было заявлено компанией, регулируется общей нормой ст. 15 ГК (дополнительное указание такого права в ФЗ о банкротстве не меняет этой квалификации, не усиливает ее). Причем и там и там причинение убытков явно связано с неисполнением договора. И в этой части заявитель жалобы законно просит суды разрешить, а если это так, то по какому принципу дольщику— физическом улицу такие убытки положены, а ему нет.

Однако, по аналогии со сроком исковой давности, у этого закона также есть срок «защиты» — в данном случае срок предъявления исполнительного листа к исполнению. Президиум ВАС РФ в постановлении от 10.05.2011 по делу № А57-13170/02-13-34 разъяснил, что истечение этого срока завершает стадию арбитражного процесса, что исключает возможность процессуального правопреемства на стороне взыскателя. Эта позиция закрепилась в практике судов и в постановлении Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 54. Теоретически это связано с утратой судебным актом такого свойства, как исполнимость, что вполне справедливо, поскольку потенциал государственного принуждения к исполнению подтвержденного судом обязательства не может быть бессрочным. Иными словами, Верховный суд РФ в очередной раз напомнил нижестоящим судам об устоявшейся в теории и на практике позиции.

Этот аргумент не нов для российской судебной практики, его активно использовал еще ВАС РФ (см., например, Определение ВАС РФ от 01.06.2009 № 6150/09 по делу № А06-4958/2008-18, Постановление Президиума ВАС РФ от 28.01.2014 № 13691/13 по делу № А72-11373/2012). Но интересно в данном споре то, что этот аргумент скорее всего не имеет отношение к ситуации в деле. Видимость создания частноправового спора имеет место тогда, когда аффилированные лица (как правило, готовящийся к банкротству ответчик и дружественный ему истец) имитируют между собой судебный спор в третейском суде с тем, чтобы потом в деле о банкротстве ответчика истец без проблем (то есть без подробного исследования доказательств правомерности и обоснованности требования) включился бы в реестр требований кредиторов и получил контроль над процедурой.

В каждом деле о банкротстве так или иначе встает вопрос розыска активов как минимум потому, что они куда-то исчезли и компания стала банкротом. Также встают вопросы и о розыске активов лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности. В одном из дел Бюро, представлявшее Банка-кредитора, успешно оспорило продажу Торгового центра, проданного по цепочке сделок аффилированными лицами. Здание было возвращено в конкурсную массу, а права требования Банка были выкуплены по номинальной стоимости в связи с его процессуальным давлением в деле. Последнее время суды все чаще вскрывают такие схемы укрытия активов как передача их номинальным собственникам. И в таких случаях получение информации и доказывание таких фактов может быть существенно осложнено. Но еще большая проблема возникает тогда, когда предпринимаются действия по трансформации, видоизменению активов, с целью укрыть их от обращения взыскания кредиторами. Так называемый трейсинг активов. В одном из наших дел нам удалось установить и доказать, что земельные участки были переданы бенефициаром бизнеса на номинальное лицо, которое участки разделило и продало под застройку. Таким образом, актив выбыл, перестал существовать, но его экономическая ценность сохранилась в виде прав требования оплаты покупной цены, которую и удалось признать имуществом бенефициара.

Построение «моста правовой поддержки» Россия-Азия-Ближний Восток – это фактически продолжение, систематизация и расширение нашей работы по юридическому сопровождению российских клиентов в этих юрисдикциях, а также поддержка азиатских и ближневосточных клиентов в России. Мы наблюдаем растущий спрос на инвестиционные проекты в ОАЭ, и готовы всесторонне поддержать доверителей, используя нашу глубокую экспертизу, проектный опыт и ресурсы в этом регионе. Открывая офис в Дубае, мы пошли по пути полной независимости от местных игроков и получили собственную лицензию на юридический консалтинг. Это дает нам более широкие возможности как для самостоятельной практики, так и для привлечения и сотрудничества с локальными юридическими фирмами.

ВС по сути следует логике Конституционного суда, нельзя сказать, что было сказано нечто революционное, но в этом конкретном деле получается, что ВС транслирует презумпцию страданий ребенка, потерявшего отца по вине общества. В делах о компенсации морального вреда мы всегда настаиваем на проведении экспертизы страданий пострадавших/их родственников для оценки степени страданий. Очевидно, что в указанном деле провести такую экспертизу невозможно. Природа этой компенсации другая. Это может быть компенсация в связи с потерей кормильца, компенсация в связи с потерей члена семьи/родителя, но никак не страданий. Для вдовы и матери — да, безусловно. С другой стороны, необходимо получить ответ на вопрос от психологов, а с какого возраста могут быть оценены страдания ребенка. В нашей практике есть дела, в которых мы проводили экспертизу в отношении пяти-шестилетних детей. Но какой возраст будет отправной точкой? Поэтому, на мой взгляд, это постановление даст толчок дальнейшей аналогичной практике и, возможно, она верная с морально-этической точки зрения, но не с точки зрения определения природы этой выплаты.

В Определении СКЭС ВС РФ от 29.03.2023 по делу № 309-ЭС22-25410 коллегия разрешила аналогичную ситуацию: арбитражный управляющий обратился с заявлением о взыскании с заявителя по делу о банкротстве расходов по делу о банкротстве. В ходе рассмотрения дела управляющий привлек представителя, а затем после успешного рассмотрения заявления обратился с новым заявлением – о взыскании с заявителя по делу о банкротстве судебных издержек, понесенных на оплату стоимости представителя при рассмотрении заявления о взыскании судебных расходов по делу о банкротстве. В указанном деле нижестоящие суды также прекратили производство по делу, сославшись на тождественность предъявленных требований о взыскании судебных издержек на оплату услуг представителя ранее рассмотренным требованиям о взыскании расходов по делу о банкротстве. Верховный Суд РФ с таким подходом не согласился, что во многом определяет вероятный результат разрешения спора, переданного на рассмотрение ВС РФ. Основным доводом СКЭС ВС РФ в деле № 309-ЭС22-25410 стало разграничение, нетождественность расходов, понесенных за счет конкурсной массы и (или) заявителя по делу о банкротстве (иными словами, расходов, связанных с делом о банкротстве и исполнением обязанностей арбитражного управляющего), от судебных издержек, понесенных стороной (в том числе арбитражным управляющим) как участником арбитражного процесса.

Сами юристы из Hogan Lovells, которые и сообщили об этом, отмечают, что такая позиция характерна для судов в странах общего права. Подобное признание означает, что цифровые активы в юрисдикциях общего права мыслятся как то, что языком российского права называется «вещью». В контексте российского права цифровые активы относятся к обязательственным правам (хотя по поводу отнесения криптовалют к цифровым финансовым активам в смысле российского права можно спорить) в силу ст. 141.1 ГК РФ. Несмотря на то, что ссылка на решение Высокого суда Гонконга может показаться неуместной, данное решение – важный шаг на пути введения цифровых активов в обычный гражданский оборот и его стоит оценивать положительно (напомню, что в его рамках режим криптовалют в России все еще не определен).

Любовь к театру и любовь к юриспруденции у Натальи Колеровой началась примерно в одно время — в юности. Когда мама запретила Наталье идти на филфак, ей пришлось выбрать более коммерческую профессию. В те годы такой представлялась юриспруденция. А вот театром ее на всю жизнь заинтересовала Алиса Фрейндлих. Именно благодаря спектаклю «Оскар и розовая дама» театра им. Ленсовета в Петербурге, где она читала письма больного десятилетнего мальчика Оскара к Господу Богу, Наталья и поняла, что жить без театра не может. Однако и без права свое существование Наталья уже не представляет. Можно было бы удивиться столь диаметрально противоположной любви, которая может долгие годы существовать в душе одного человека. Но, как мы уже сказали выше, женщины-юристы способны совмещать в своей жизни столь несовместимые с делом жизни увлечения. В жизни Натальи — это банкротство и театр. К процессу формирования театрального вкуса Наталья подошла с юридической скрупулезностью — сначала посещала все подряд постановки, чтобы видеть, чувствовать и прикасаться к этому волшебству. Чтобы научиться правильно выбирать спектакли, стала много читать о театре, о его истории, режиссерах, современных тенденциях театрального искусства. Так сложился собственный взгляд Натальи и ее театральные предпочтения. 

И знаете, я заметила удивительную особенность всех спектаклей, про которые написала, — они необычайно актуальны, а иногда даже ужасающе актуальны. Несмотря на то, что основаны на произведениях разных лет, разных сюжетов, совершенно разные по форме, но при просмотре каждого из них мне невольно приходила в голову мысль: «Да это же про нас, про нас сегодняшних, про то, что нас окружает, и про то, чем мы сами выбираем окружать себя». 

Назначение новых партнеров, особенно из числа самых ценных сотрудников, это одно из важнейших событий в жизни Бюро. Алена Бачинская и Наталья Колерова прошли многолетний путь, проявили себя классными юристами, грамотными руководителями, заслужили уважение коллектива и доверие клиентов. Это профессионалы нового поколения с сильной личной позицией, нестандартным мышлением и готовностью находить решения задачам любой сложности.

Но мы полагаем, в данном деле может стать отдельной и очень интересной самостоятельной веткой вопрос о том, сколько стоит лицензия и как такая стоимость определяется. Кассация довольно категорично сказала, что лицензия не является активом. В основе такого вывода лежит сложный административный порядок получения и переоформления лицензии. Однако одним им не исчерпывается природа лицензии. Полагаю, что так или иначе рассуждение о стоимостной составляющей права, которое предоставляет лицензия, допустимо.

Верховный суд РФ в комментируемом определении, отменяя судебные акты, указал на отсутствие в материалах дела доказательств, на основании которых бывший участник общества может быть привлечен к субсидиарной ответственности. Верховный суд РФ вновь подчеркнул, что привлечение лица к субсидиарной ответственности возможно только в исключительных случаях. Привлечение не должно происходить автоматически за то, что расчеты с кредиторами не были осуществлены до прекращения деятельности общества. В рассматриваемом деле Верховный суд РФ установил бремя доказывания для истца и ответчика, и критерии для перехода бремени доказывания с истца на ответчика. Данное определение Верховного суда РФ является позитивным, в первую очередь, для ответчиков, которые однозначно будут использовать закрепленные в нем позиции. В определении Верховного суда РФ установлены инструменты и ориентиры, на основании которых ответчики более эффективно смогут защищаться от предъявленных к ним требований.

В итоге должнику было отказано в исключении жилья из конкурсной массы по основанию недобросовестного придания жилью статуса единственного. Недобросовестность суды усмотрели в том, что должник незадолго до банкротства зарегистрировал в своем жилье своих родственников, а также предпринял неудачную попытку продать жилье. Именно поэтому в рассматриваемом обособленном споре суд принял отказ финансового управляющего от заявления об утверждении порядка приобретения кредиторами замещающего жилья для должника, и утвердил положение о продаже жилья. Доводы должника о необходимости приобретения замещающего жилья были отклонены.

Для правового государства сама идея оспаривания соглашения между адвокатом и доверителем является неприемлемой: адвокат не может быть допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, защищаемых адвокатской тайной, тогда как в судебном процессе об оспаривании сделки адвоката прямо понуждают к раскрытию таких обстоятельств. Еще в 2017 году в Конституционный Суд РФ поступила жалоба адвоката в отношении статей 61.1, 61.2, 61.3 закона о банкротстве в той части, в которой правоприменительная практика допускает их применение в отношении соглашения об оказании юридической помощи адвокатом. Конституционный Суд РФ определением № 2611-О отказал в принятии жалобы к производству, но интересна сама мотивировка жалобы: деятельность адвоката не является предпринимательской, а соглашение с адвокатом является лишь специфическим поручением, в связи с чем не может быть оценено с точки зрения равноценности. Из этого следует сделать вывод, что и вознаграждение адвоката в принципе не может оцениваться с точки зрения равноценности.

Коллегия отмечает, что вредна лишь та сделка, которая совершена при наличии сопоставимых с ней реестровых требований, возникших в аналогичный период. Такое поглощение когда-то формального признака вреда расширенным признаком неплатежеспособности, который и без того доказать крайне сложно, делает конкурсное оспаривание все менее и менее эффективным. Неважно, что у должника нет вовсе документов на спорные сделки, что он ничего по сделкам не получил, это их не порочит. За отсутствие документов должны отвечать только контролирующие лица, пусть удовлетворения от субсидиарной ответственности кредиторы будут ждать долгие годы.

Первый вопрос касается режима требования, которое существует у Фонда в результате выплаты страховых сумм. Требование Фонда, с одной стороны, является регрессным, и, следовательно, формально новым требованием, а, с другой стороны, так или иначе производно от первоначального требования, связанного со страховой выплатой по результатам смерти людей в ДТП – деликта. Формальный подход, то есть рассмотрение требования Фонда как нового, самостоятельного требования может привести ВС РФ к идее об удовлетворении требований, заявленных в жалобе, так как такое требование не является ни требованием, связанным с возмещением вреда, причиненным жизни и здоровью (иным требованием, неразрывно связанным с личностью кредитора), что не позволяет применить п. 5 ст. 213.28 закона о банкротстве, ни требованием, связанным с незаконными действиями гражданина, что не позволяет применить п. 4 ст. 213.28 закона о банкротстве. Однако формальный подход может во многом не соответствовать целям норм закона о банкротстве и не позволяет учитывать природу первоначального требования, которое впоследствии стало основанием для возникновения регрессного требования Фонда. ВС РФ может прояснить этот вопрос.

В рассматриваемой плоскости его актуальность вызвана обязательностью наличия судебного акта, подтверждающего задолженность кредитора-заявителя по делу о банкротстве, и отсутствия такого требования применительно к кредитным организациям. Однако еще в пункте 13 обзора судебной практики Верховного суда Российской Федерации N 1 (2022) Верховный суд РФ разъяснил, что правопреемник кредитной организации по требованию, основанному на кредитном договоре, вправе инициировать в упрощенном порядке процедуру банкротства гражданина без представления в суд вступившего в законную силу судебного акта о взыскании долга в общеисковом порядке. В целом логика такого разъяснений применима не только к неторговому банкротству, но и к банкротству торговому, потому что основывается на одной и той же идее: подтверждающий судебный акт необходим в качестве фильтра для подтверждения обоснованности задолженности, тогда как предполагается, что кредитная организация неспособна создавать фиктивную задолженность ввиду осуществления деятельности на основании лицензии.